— Праздник будет продолжаться! Никому не разбегаться! — анонсировало чудовище, тряхнув головой, а венок повис на рогах, роняя белые лепестки вниз. — Кто у нас тут самый ловкий? Кто готов тереть морковку?
Вы когда-нибудь видели, как потянулся лес дрожащих рук и крики: «Пощадите!».
— Кто морковку не потрет до утра не доживет! — улыбнулась тварь, обводя страшным взглядом гостей.
Никогда еще не было столько желающих выиграть утешительный приз! Лапища полезла в пакет, достала три терки, а потом сгребла со стола три чищенные, но не нарезанные морковки.
Я чувствовала, как сознание расплывается, а рядом со мной появилась Марина.
— Это просто супер!!! — кричала она, прыгая от радости. — Нашу свадьбу будут помнить еще тысячу лет!!! Да что там тысячу!!! Ее никогда не забудут! Дай я тебя поцелую! Умриэль тоже счастлив!!! Вы сделали наш день!!! У нас свадьба тысячелетия!!!
Мне кажется, или я своими глазами вижу, как стоящие на коленях эльфы держат терку за ручку во рту, а между ног стоящих перед ними эльфов зажаты морковки разной длины.
— Так нечестно! — заметил обладатель самой длинной морковки. — Почему у меня самый большой корнеплод?
— Не хвастайся, дружок, — ласково усмехнулась тварь, давая сигнал начинать конкурс. Я никогда не видела, чтобы морковку пилили с такой скоростью. Оранжевые ошметки разлетались в разные стороны. Глаза эльфов «стугачей» были круглыми, лица красными, зато у эльфов «держателей» наоборот. Бледные лица, трясущиеся губы, связанные за спиной руки и круглые глаза.
Раздался крик, а чудовище уже трясло победителем над будущими участниками конкурсов, как бы мотивируя их. В зубах победителя, у которого были все еще связаны руки, болтался кулечек с конфетами. Наверное, он был счастлив, просто виду не подавал.
Я присела на стульчик, чувствуя такую блаженную слабость, что глаза сами по себе закрывались.
В каком-то розовом сиянии я слышала голоса: «Делай так, как мы скажем тебе! И все у вас будет хорошо! Слушай нас, и мы тебе поможем!». Я видела в разбитых окнах пылающий город, зарево пожала, слышала крики «Долой Императора! Долой тирана! Долой узурпатора!», а потом чувствовала, как тащу чье-то тяжелое тело, которое оставляет после себя полоску крови на полу. «Мятежники ворвались в Императорский дворец! Охрана сдерживает, как может, но ненадолго!».
— Помогите! Кто — нибудь! — шепчу я, таща свою ношу. Я не чувствую ничего, кроме жалости и страха. Я не могу его бросить. Он умрет. Не могу…
