— Вон оно как, — протянул Толмай. — Все или еще что?
— Куда ж все! С ними еще всякого люду тянется — целое племя! И самое главное, — Учай прервался, чтобы оттенить важность своих слов, — они сюда не своими ногами идут. Они на мамонтах едут, с мохряками!
— Вот как… — Вождь нахмурился. — В скорлупе, говоришь… и с мохряками?
— Все как есть рассказал! Своими глазами видел!
— Верю, верю я тебе. Те, что в скорлупе, копья и луки носят, и волосы у них длинные, в пучки увязаны, да?
— Нешто видеть доводилось? — затаил дыхание Учай.
— Видеть — нет. А слышать — от отца слышал. Сколько, говоришь, их пришло?
— Ох, много! Ежели оружных считать, то мужчин примерно как у нас. А если с безоружными, то, может, и вдвое будет… А с мохряками и вовсе…
Толмай встал, подошел к оконцу и глянул сквозь него на реку, шумящую за мысом.
— Вот что тебе скажу. Люди эти пришли сюда из далекой страны Арьялы. Много лет назад они уже заходили сюда несметным числом. Как рассказывал дед — куда большим, чем ныне. Правда, с юга, а не с Холодной Спины. Старейшины тогда порешили чужаков оружием не гнать, кровь попусту не лить. Селиться в наших землях длинноволосые все равно не собирались. А чтобы леса наши не портили да местный люд не обижали, решено им выход было дать: с каждого рта по куньей шкурке да черных бобров со двора по одному. Да волчьих шкур с селения по три дюжины… Для того на торжище в Ладьве отдельный лабаз поставили. Приезжают туда раз в год гости из Арьялы, выход забирают, заодно и привозят всяких диковин — тоже на шкурки меняют. Там, — он махнул рукой в сторону восходной земли, — цен-то настоящих не ведают. Сам посуди — за хороший топор из желтой бронзы берут шкурок всего-навсего столько, сколько пролезает в проушину того самого топора…
Он улыбнулся столь вопиющему невежеству чужаков, но тут же снова стал серьезен.
— Если в этом году на торжище не пошли, а сюда направляются — значит есть тому важная причина.
— Какая? — спросил Учай, пораженный обширными знаниями отца.
Он и не думал, что Толмай так хорошо изучил мир до самых дальних его пределов. Его собственные знания о нем не простирались за пределы Зеленого Дома. Учай пообещал себе восполнить это упущение и вызнать о земле чужаков как можно больше.
— Мы покуда не ведаем. Но стало быть, надо все потихоньку разузнать. С чужаками следует быть радушными и приветливыми. Кто знает, с чем они пожаловали и когда вдругорядь сюда намереваются? Лучше их не злить. Их больше, чем нас… А скорлупу эту ни стрелы, ни копья не берут — в том наши предки убедились. Я вот что думаю… — Толмай подошел к сыну. — Если мы нынче хорошо гостей примем, то и в иной раз они нас за друзей посчитают. Какое нам с того благо?
