Аратта 1-4 | страница 44
— Сейчас его здесь нет, — сказал Ашег, заметив, что мальчик со страхом смотрит на Дом Ветра. — Но я призову его и, если он придет, задам вопрос.
— Про паводок? — спросила Кирья.
— И про яйцо тоже.
Жрец улыбнулся и потрепал ее по кудлатой голове.
— Не бойся.
— Я не боюсь, — решительно ответила девочка. — Чего мне бояться? Я ничего дурного не делала и богов не оскорбляла.
— Ты — нет, — согласился Ашег, а сам мысленно добавил: «Но что-то в тебе вызывает беды и знамения помимо твоей воли…»
Разводя огонь на каменном жертвеннике в центре избы, жрец думал о том, что понять, в чем дело, будет очень непросто. Его с юных лет учили видеть и распознавать знамения, замечать в обыденном жизненном течении знаки богов, понимать, кому и для чего они посылаются. Но сейчас знамения что-то уж очень грозны! Что творится с этой девочкой, которая ни обличьем, ни нравом не похожа на ингри? Какую весть она им несет? Ашег, привыкший жить близ богов и угадывать их намерения, чувствовал — нечто приближается, что-то сдвигается в мире. Зреют, накапливаются перемены и, если не понять, не предотвратить, однажды обрушатся потопом… И тогда будет уже поздно.
Искры посыпались с кресала, затлел сухой мох, вспыхнула береста, и сумрачное нутро каменной избы озарилось теплым светом. Ашег бросил в костер несколько веточек душистого можжевельника, подождал, пока разгорится пламя, достал из принесенного с собой короба большую берестяную баклажку и выдернул пробку. По воздуху поплыл сильный сладкий запах, мешаясь с ароматом можжевельника. Шепча моления Варме, Ашег налил питье в глиняную плошку с длинной ручкой и начал греть на огне.
Под потолком что-то негромко зашелестело. Мазайка, пристроившийся у жертвенника, поднял глаза и увидел, что над его головой плавно кружится деревянная птица. Изба была почти пустой, только по стенкам висела кое-какая утварь и посуда для приношений. А что это там в углу?
— Что это? — спросил мальчик, забыв о страхе. — Можно посмотреть?
Ашег поднялся и снял со стены короб с натянутыми на него струнами.
— Это гусли, — ответил он. — Такие делают на юге, в землях вендов. Эти — священные, как и каждая вещь тут, в божьем доме. На этих гуслях только сам Господь Варма играет. Если он посетит нас, — может быть, сам услышишь.
— Я бы тоже хотел, — признался мальчик.
— Может, когда-нибудь и сыграешь. Варма к певцам и музыкантам благосклонен.
— Нет, — сказала вдруг Кирья.
— Что — нет?
— Я только начала играть на сойке, как по реке поплыли льдины и вода начала подниматься. Значит, моя игра его не порадовала!