Черные волки один за другим подходили к Мазайке, и для каждого из них у него находилось угощение и почесывание за ухом. У Кирьи уже руки так и тянулись прикоснуться к густой волчьей шерсти. В лунном свете казалось, что она легкая и нежная, словно пух. Но она не осмеливалась. Кто ж не знает, как волки добычу режут? А этакий хищник, пожалуй, одним движением руку отхватит!
— Но Дядьки — понятливые. Больше они в деревню не ходили, а только сюда, на гору, — закончил Мазайка. — А уж потом стая разрослась, тут-то и выяснилось, что они и в охоте помогают, и от других лютых зверей селение берегут. Да не только от зверей. Видеть-то их никто не видел, но наслышаны все. Какой злодей к нам полезет, зная, что тут Ночные Гости покой стерегут?
Наконец, прихрамывая на заднюю лапу, к Мазайке подошел самый старый волк. Внук Вергиза скормил ему остатки угощения. Зверь ткнулся ему носом в ладонь, выказывая благодарность и спрашивая, нет ли еще немножко еды.
— Мало ему осталось, — вздохнул Мазайка, глядя на тощие и облезлые бока старого волка. — Когда дед меня первый раз привел, клыкач ох как силен был! А потом беда приключилась — деревом ему лапу придавило. Мы с дедом лапу ему выправили, но не до конца — вишь, ковыляет? С той поры он не охотится, за молодняком следит… Он ведь и нынешнего вожака научил меня слушаться. Он хорошо помнит и деда, и голос манка. Порой боюсь: вот придет новый молодой и дерзкий да и откажется меня слушаться. Даже и не знаю, что делать буду…
Вдруг Дядьки подняли головы и все, как один, повернулись в сторону оврага. Кирья увидела, как приподнялась верхняя губа у вожака, обнажая ярко белеющие в лунном свете клыки.
Мазайка, прищурившись, поглядел в сторону оврага и с досадой воскликнул:
— Да зачем же они сюда-то заявились? С огнем еще!
Теперь и девочка заметила — среди деревьев вдалеке двигались огоньки.
— Сюда же нельзя… — Мазайка быстро поднес к губам манок и издал короткую трель.
Дядек как ветром сдуло. Миг — и на пригорке никого.
Огни приближались. Стали слышны голоса.
— Сколько там народу!.. — пробормотал с тревогой Мазайка. — Нехорошее дело…
Наверх, на холм, однако, старшие не пошли, почтительно остановились внизу.
— Кирья! — раздался издалека зычный голос.
— Батюшка? — пробормотала она с удивлением.
— А ну иди сюда! Тут до тебя дело есть!
Среди людей, толпившихся близ холма, обнаружилось чуть ли не половину родичей. И не только родичей. При виде женщины, стоящей впереди всех, сразу стало ясно, кто осмелился привести ингри на запретный холм, пренебрегая всеми обычаями.
