— А такие базы уже существуют? — с любопытством спросил Имре.
— Есть парочка. Но нужно создать еще несколько.
— Хорошую базу можно оборудовать на горе Бельведер, — вмешался Миклош. — В крепостных казематах. Там есть такие казематы, о которых знаем только мы с Имре.
Чухаи скептически взглянул на Миклоша:
— Не может быть.
— Точно, — подтвердил юноша. — Мой отец там неделями скрывался. Только когда кончился провиант, ему пришлось выйти.
— Ты мне покажешь при случае, хорошо?
Поплавок мелко-мелко задрожал и стал погружаться. Чухаи резко подсек, потом принялся осторожно тянуть леску. Имре и Миклош завороженно наблюдали за его действиями. Балинт Чухаи был умелым рыболовом, он не торопился, постепенно изматывая свою добычу. Рыба выпрыгивала из воды, и уже видно было, какой прекрасный экземпляр попался на крючок. Еще немного — и Чухаи вытащил карпа весом не меньше полутора килограммов. Оглядев свой трофей под радостные восклицания ребят, он бросил рыбу в ведерко, насадил на крючок нового червяка и опять забросил удочку.
— А откуда же мы возьмем оружие? — спросил Имре.
— Не беспокойся, будет и оружие. Главное, уметь с ним обращаться.
В последующие месяцы они, не торопясь, тщательно и кропотливо, занимались устройством и оборудованием тайников. Работой отдельных групп руководил художник Аттила Чонгради. Он находился вне подозрений, пользуясь уважением со стороны городских властей. Картины его имели спрос, и он был желанным гостем в самых аристократических семьях города. Преподаватели и учащиеся гимназии гордились тем, что этот известный молодой художник, чьи картины уже высоко ценились и в западных странах, ведет у них уроки рисования. Чонгради делал также и линогравюры, размножал шаржи и карикатуры на Гитлера и других нацистских главарей. Из его мастерской выходили и листовки, разоблачающие политику властей и призывающие к борьбе против фашизма. Делалось это в строжайшей тайне. Чемоданы с листовками сдавались в вокзальную камеру хранения, а затем уполномоченные отдельных групп получали по почте багажные квитанции, по которым забирали эти чемоданы. Так получила листовки и группа Миклоша. Начиная с декабря весь Бодайк заполонили листовки, уличающие в кровавых преступлениях германских нацистов и их венгерских приспешников, — эти листовки находили на площади Героев, в кинотеатре, на заводе, на фабрике и даже в муниципалитете. Доктор Бауэр и другие профашистски настроенные фольксбундовцы каждую неделю получали отпечатанные на машинке письма с предостережениями. Значившийся отправителем этих писем Фронт освобождения каждый раз напоминал адресатам о совершенных ими злодеяниях. Каждое письмо заканчивалось призывом раскаяться, пока не поздно, и порвать с нацистскими извергами. Со временем тон писем изменился. В них уже не было ни слова о возможном прощении, напротив, Бауэра и его клику предупреждали, что им придется отвечать за свои преступные деяния перед судом народа.
