В кабинете только Елена Сергеевна Воронова – сидит, погрузившись в чтение каких-то выписок. Общаться явно не пожелала. Я снова спустился вниз и заглянул в кабинет Константина Ивановича. Его тоже еще не было, хотя кабинет и был отперт. Я положил ему на стол гонконгскую мелочь, наменянную на его доллар, и ушел. Теперь он знает, что я в институте. Захочет увидеть – вызовет.
Около часа дня в кабинете появился Серега Соловьев, и мы пошли с ним выпить традиционный кофе. За кофе выяснилось, что во время моего отсутствия ничего интересного (или даже вообще ничего) в институте не происходило и рассказывать-то, собственно, и не о чем. Поэтому говорить пришлось мне. Скоро, почувствовал я, от рассказов о Гонконге меня будет тошнить.
После кофе Сергей пошел в библиотеку, а я поплелся в свой кабинет, где уже появился Лев Петрович, избавивший меня от повторения гонконгского повествования. Лев Петрович был весьма оживлен и элоквентен – мне с ним было не тягаться. Я взял с полки справочник «Психоделики и галлюциногены» и погрузился в его чтение, имея в перспективе грядущую практику. Около половины третьего я сообразил, что еще не отнес медицинскую справку по назначению, и отправился в институтскую клинику. Однако по пути в клинику мне почему-то пришла в голову мысль, что нужного мне человека там нет, что он наверняка пошел в институт, в отдел хранения психоделических препаратов. Этот отдел был достаточно специфическим местом, хорошо охранявшимся (именно из-за него наш институт обзавелся собственной дорогостоящей службой безопасности, после того как соответствующие функции ушли от КГБ и не были унаследованы ФСБ), но для нас, сотрудников института, вполне доступный: чтобы войти, достаточно предъявить охраннику перед дверями свой институтский пропуск. Мысль о том, что куратор психоделической практики Вячеслав Сидорович Ходоков находится именно там, а отнюдь не в клинике, переросла в уверенность, которая вовсе не казалась мне тогда странной, напротив, я был уверен, что Ходоков всегда именно в это время отправляется из клиники в отдел хранения.
Поэтому, вместо того чтобы через специальный переход с первого этажа пройти из основного корпуса института в его клиническое отделение, я поднялся на третий этаж по лестнице с чугунными перилами. Эта лестница вела также с площадки второго этажа в библиотеку – читальный зал и каталог, то есть туда, где через четверть часа у меня была назначена встреча с Андреем Королевым. Я постоял минуту на площадке второго этажа, вглядываясь в темневший впереди библиотечный коридор, но ничего там не увидел. Тогда я быстро взбежал по лестнице на третий этаж и остановился перед массивной, покрытой светло-желтым лаком дверью, на которой была прикреплена табличка «Отдел хранения психоделических и галлюциногенных веществ. Посторонним вход строго запрещен». Нажав на внушительную фигурную ручку, я потянул дверь на себя и вошел внутрь, где продемонстрировал свой пропуск сидевшему здесь за столом с сигнализацией секьюрити. Тот равнодушно кивнул мне, и я устремился куда-то в глубь хранилища.
