И тут свершилось. Проигрыватель закончил играть «Requiem aeternam» и перешел к «Kyrie eleison». Мое сознание расширилось, и я в реальности пережил то, что до того старательно пытался представить по книге! Я жил жизнью всех существ: соседей по коммуналке, водителя проехавшего под окнами грузовика, рыб в реке, морских червей, роющихся в иле в южных морях, и даже каких-то уж совсем неведомых инопланетян из неведомых звездных систем. Мое тело почти совсем перестало быть центром или фокусом самосознания, да и самосознание уже мало походило на привычное. Я блаженствовал, на глаза навернулись слезы. «Kyrie eleison» сменилось «Dies Irae». Постепенно я возвращался в свое обычное состояние. Согласованная и вполне концептуализированная реальность заполнила органы чувств и мой внутренний мир. С тех пор я не переживал ничего подобного, хотя и очень стремился к этому. Но и сейчас, через семнадцать лет, при первых звуках моцартовского «Реквиема» что-то во мне шевелится, и старое впечатление, ушедшая в глубь подсознания санскара (или васана?), кажется, готова воскреснуть вновь, готова… Но никогда не воскресает.
Дня три после этого переживания я ходил сам не свой, весь мой мир перевернулся: я открыл иные измерения собственного бытия. Этот краткий (несколько минут!) опыт определил все мои последующие интересы, в том числе и сугубо профессиональные: я погрузился в восточную (индийскую и китайскую) философию, трансперсональную психологию и даже некоторое время практиковал йогу (и уже отнюдь не по Рамача-раке). Я не стал просветленным мудрецом, Буддой, ри-ши или святым, но из меня получился, смею думать, вполне приличный трансперсоналист и специалист по религиозным психопрактикам.
И все-таки чувство Tat tv am asi, «Ты то еси», не оставляет меня и, тешу себя этой мыслью, делает меня лучше, чем я мог бы быть, не имея его.
Как яркий свет в магическом кристалле,
Луна отражена в воде морской,
Сама светя иной, чужой тоской,
Подобно искре в мировом фиале.
И берега иные ближе стали,
К ним через бездны перекинут мост.
Дождями орошен, расцвел погост,
И праотцев потомки вызывали.
И женихи взирали на невест,
Любви ответного алкая взгляда,
Святых паломники достигли мест,
Уж истолок бессмертье лунный пест,
Изгнав из плоти скверны соков яда,
Зажегся в небе ясной ночью Южный Крест.
