К положительным чертам мадам Максимовой относилось ее вполне бескорыстное стремление помогать молодым ученым, однако после того, как они становились «на ноги», видимо так и не овладев своей патронессой на столе, она утрачивала к бывшим подопечным какой бы то ни было интерес. Известна была Тамара Павловна и своим свободомыслием, иногда довольно своеобразным. Так, в середине брежневской эпохи сия дама опубликовала некий труд о трансперсональных корнях музыки Скрябина, в библиографию которого исключительно по недосмотру редакторов и главлита включила труды всех «отказников» и «невозвращенцев», гордо заявляя всем коллегам, что «вот все боятся и не делают», а она «не побоялась, и все прошло». Между тем после выхода книги кто-то все-таки настучал, в результате чего несчастных издательских редакторов чуть было не выгнали с работы. А Тамара Павловна ходила вся в белом.
Я так подробно пересказал эту историю, чтобы лучше охарактеризовать институтские нравы и обстановку в институте со всем ее колоритом. Без таких деталей академическую жизнь не понять, ибо она – не только исследования и публикации, но и отношения между сотрудниками – личностные, бытовые и профессиональные.
Изрядно накачавшись пивом и перемыв косточки всем наиболее колоритным фигурам питерского и московского трансперсонализма, мы наконец-то вышли на улицу. Наступающий вечер не чувствовался: разгар белых ночей! Тепло, вот-вот полетит тополиный пух – для Питера достаточно редкий, мягкий июнь. Вскоре мы расстались. Сергей отправился восвояси к Пяти углам, Андрей пошел в сторону Невского, чтобы до поезда побродить по легендарному проспекту, ну а я пешком направился к Исаакиевскому собору и потом по Дворцовому мосту перешел на Петроградскую сторону, где и жил на Съезжинской, совсем недалеко от зоопарка.
Инна открыла дверь со словами: «А тебя опять ждут».
– Господи боже мой, неужели это опять Гданьский?
– He-а, какой-то неизвестный тип.
Я устремился в свою комнату. Там с книжкой в руках сидел Андрей, с которым мы только что расстались на Вознесенском.
– Не удивляйтесь, Константин. Мне надо с вами поговорить, притом наедине, без Сергея. Он хороший парень, но тут совершенно лишний. А ваш адрес мне дал Илья Гданьский.
«Значит, я все же не ошибся, – пришло мне в голову, – без Ильи тут не обошлось».
– Хотите чаю?
– Да, не откажусь.
– Инна, принеси нам, бога ради, чаю.
– Ладно, сейчас.
– Слушаю вас.
Дальше все повторилось, как в дурном сне.
