И едва стих скрип половиц под ногами вышедшего гонца, как по бревнам двора застучали копыта. Кроме, как боярину-советнику Самохе, прибыть было некому.
Самовит и проводил боярина к посаднику, который уважительно встал при входе гостя. Птица этот боярин не великая, но уважение любит, и тщится постоянно важным показаться. Тем не менее, и про важность свою сразу забывает, когда носом слышит звон монет. Знает, где ему может перепасть, и стремится туда без сомнения, как ястреб на болотную лягушку. Так-то, что бы ему спешить в соседнее княжество, в другой город? Но он понимал, что в сложившейся ситуации он может хорошо заработать, и по первому зову отправился в темень, в ночь, невзирая на ветер, что всегда гулял по открытому замерзшему пространству Ильмень-моря. Конечно, это все стоило оценить и оплатить, понимал посадник Ворошила. При этом знал и то, что платить он будет не из собственного кармана, а из посадской казны, всегда хорошо пополняемой купцами.
Приехал боярин Самоха не в обычной своей богатой соболиной шубе, надетой на расшитый золотом кафтан. Так он у себя в городе ходил, показывая всем свою знатность и богатство. Сейчас на Самохе был простой мужицкий овчинный тулупчик, перепоясаны кушаком, и заячий треух на голове. И, чтобы узнать боярина в этом наряде, следовало его хорошо знать. Но Ворошила такое переодевание одобрил. Лучше, если никто знать не будет, что знатный советник посада Славена встречается ночью в посадником Русы.
– Звал, посадник? – спросил боярин, вытерев рукавом нос. Но с мороза не только нос, а даже язык у него работал плохо. Слова звучали не совсем внятно, хотя и понятно. С наступлением темноты морозы подступали уже не шуткующие, и это ощущали все. Наверное, даже в землянках с печками люди в Славене долго не могли согреться.
– Звал. Меду горячего хочешь? Или сбитень[26] предпочтешь? С морозца-то…
– Лучше сбитень, если позволишь.
– Самовит, там самовар вскипел, принеси боярину сбитень.
Самовит вышел, а посадник молча показал боярину-советнику соседнего княжества на скамью по другую сторону стола, жестом предлагая присесть в ожидании горячего напитка. Самоха размотал кушак, распахнул тулупчик, под которым оказался еще и армяк из верблюжьей шерсти, какие бедные простолюдины носят вообще вместо тулупчика или шубы. Так боярин запустил тепло под одежду, чтобы быстрее согреться. А принесенный жбан горячего сбитня одновременно начал согревать тело и изнутри. Ворошила жестом отослал Самовита, и ждал, когда Самоха хоть слегка согреется, и сообщит об этом.
