Не отпирали долго. Я еще раз надавил кнопку и долго не отпускал. И вдруг совершенно неожиданно дверь распахнулась. Передо мной стоял громадного роста небритый человек в помятых брюках, подтяжках, надетых поверх ночной рубахи, в шлепанцах на босу ногу. Лицо у него было заспанное и злое.
— Чего надо? — хрипло спросил он.
Растерянно и испуганно я глядел на него снизу вверх. Неужели это и есть Цыпленочкин?..
— Ну, чего тебе тут надо? — заорал жилец. — С работы придешь, так и тут выспаться не дают!.. Шляются шаромыжники всякие!..
Я шарахнулся в сторону и кубарем скатился со ступенек в парадное. Мне вослед грохотал сиплый бас:
— Драть тебя некому! От горшка два вершка, а туда же!..
Пулей вылетел я на улицу и едва не сшиб с ног Женьку. Он, оказывается, стоял в подъезде, неслышно подкравшись, и тайком проверял, как я справляюсь с первым самостоятельным заданием.
— Так, понятно, — зловеще прошипел Женька. — Ясно, как ты ищешь…
— Да ведь я, Жень, хотел уже спросить… А он как заорет…
— Заорет! И зачем я только с тобой связался! Ничего не умеешь. Пойдем, я тебе покажу, как надо.
Все еще продолжая ворчать, Женька стал подниматься по уже знакомой мне лестнице. Он храбро нажал кнопку первого же попавшегося звонка.
— Кто там? — спросили за дверью.
— Откройте, пожалуйста. Мы по делу.
Дверь отворилась, и низенькая старушка в аккуратном переднике и ситцевом платке появилась перед нами. Она оглядела нас с хитроватым прищуром, наморщив остренький нос, и вдруг чему-то страшно обрадовалась.
— Заходите, заходите, голубчики вы мои! Смотрите-ка, и выходного дня не пожалели. Ну, молодцы… Вот уж молодцы!
Ни я, ни Женька никак не ожидали такого удивительного приема. А старушка, стаскивая с нас в прихожей шапки и помогая раздеться возле вешалки в коридоре, все твердила, приговаривая радостно и удивленно:
— А ведь не ошибся Иван-то Николаевич. Сказал, что вы зайдете. И правда зашли. Золотые вы мои…
Я просто не верил ушам. Неужели руководитель нашего исторического кружка уже успел побывать здесь и предупредить старушку о нашем особом задании? А она, подталкивая нас вперед по тесному узкому коридорчику, сплошь заставленному сундуками и корзинками, говорила не переставая:
— Вот они, мои комнатки. По нынешним-то временам не богатые хоромы… Но для меня и Павлика этого хватит, даже с избытком.
Она открыла дверь, и мы очутились в комнате, где был такой беспорядок, словно здесь с час назад произошло небывалое по силе землетрясение.
