— А где Джор?
— Да здесь я, — констебль пробился к нему сквозь толпу. — Что делать будем?
— Ясно что. Нужно войти и арестовать их.
Двое переглянулись.
— Дверь заперта. Никто не отвечает.
— Оставим их до утра, — ответил констебль.
— Чушь! — воскликнул Фара, — нужно взять топор и взломать дверь. Медлить — значит, дать этим негодяям лишний шанс. Нельзя им позволять оставаться на ночь. Не так ли?
— Все одобрительно кивнули в знак согласия. Слишком одобрительно. Фара обвел их взглядом, и они опустили глаза.
«Струсили. И не хотят», — подумал он.
— Вы разве не знаете, что эти двери ничем не прошибешь? — вмешался Джор. Фара понял, что действовать здесь может только он.
— Хорошо, возьми атомный резак из моей мастерской. Как, майор?
Дейл хорошо был виден в свете витрин. Он достал платок и вытер лоб.
— Может, связаться с имперским гарнизоном в Ферде?
— Нет! — Фара понял, что майор тоже уклоняется. Да, только он, и никто другой, должен действовать. — Мы должны действовать сами. Вспомните другие общины. Мы не повторим их ошибок. Итак, начнем!
Майор неохотно кивнул. Но Фаре этого было достаточно. Он обернулся к толпе и увидел среди других юношей своего сына. Фара позвал его:
— Кейл, пойдем, поможешь мне принести резак.
Кейл даже не шевельнулся. Чертов мальчишка. Что-то нехорошее он задумал.
… Пламя было беззвучно и бездымно. Оно как бы ласкало дверь. Но шли минуты, а результата не было. Наконец, Фара выключил аппарат.
— Не понимаю, — сказал он, — не существует металла, который не разрезало бы атомное пламя. Даже внутренние стенки атомных котлов, на что уж крепкие, но и те приходится менять каждые несколько месяцев.
— Такие уж они есть, — сказал майор, — поэтому они и распространились по всей Империи. И ОНИ НЕ ПРИЗНАЮТ ИМПЕРАТРИЦУ.
Это не понравилось Фаре. Звучало кощунственно. Чепуха. Не может этого быть. Но прежде чем он успел ответить, кто-то из толпы сказал:
— Я слышал, что дверь откроется перед любым человеком, который не принадлежит к государственному аппарату.
— Ага! Если это так, то мы сейчас схватим их! Мы…
И только тут он увидел, что никто не пытается открыть дверь. Тогда он шагнул вперед и просто толкнул ее. Дверь открылась неестественно легко, причем ручка как бы сама выскочила у него из руки. Выход был открыт.
— Джор, входите! — сказал он.
Констебль сделал мучительное движение (точнее, попытку движения, чем само движение) вперед. Дверь захлопнулась перед ним.
Фара тупо смотрел на свою руку, держащую воздух. Он попытался взяться за ручку двери, но не тут-то было — она танцевала в воздухе, не даваясь в руки. Толпа смотрела на это с молчаливым ожиданием. Наконец, Фара сумел поймать ручку. Держа ее, он сказал:
