* * *
Вечерело. Мы втроем сидели у потрескивающего костра. Он с таким аппетитом вылизывал прокопченные бока нашего походного котелка, словно мечтал полакомиться его содержимым. Дядя Жерар подвесил котелок на треноге, внутри булькали макароны, заправленные двумя банками восхитительной говяжьей тушенки. Папа вскрыл обе жестянки острым, как бритва армейским тесаком, который передал ему Жорик. С чего это вдруг нам приспичило набивать желудки суррогатами, должно быть, удивишься ты, если кругом было полно непуганой дичи, и ничего не стоило подстрелить на ужин какого-нибудь зазевавшегося капибару? Что сказать тебе на это, Динуля? Все верно, с тех пор, как мы оставили обитаемые края, дикие животные то и дело попадались на глаза, а, порой, так и вовсе путались под ногами, словно напрашиваясь к нам в котелок. Как, например, глупый молодой капибару, выскочивший на поляну с час назад и уставившийся на нас в тупом недоумении: ой, типа, а вы, собственно, кто?!
Наверное, случись нечто подобное накануне, и праздное любопытство дорого бы обошлось зверьку. Право слово, а чего, собственно, кроме пули, было ждать от троих голодных как волки путешественников, у которых на протяжении суток во рту не побывало и маковой росинки. Которым даже кофе не довелось хлебнуть с утра, а ведь именно за этим мы, если ты помнишь, высадились на безымянном островке. Но, не успели его сварить, я обнаружила грот-мачту затонувшего корабля, и нам стало не до кофе. К трем пополудни мы едва держались на ногах, а, после погружений в ледяную воду, по идее слопали бы средних размеров слона. Но, повторяю, не в тот день. Лишь чудом не угодив на зубы пираний, я напрочь утратила аппетит. И убивать кого бы то ни было мне расхотелось. Поэтому, когда Мишель вскинул ружье, я, перехватив оружие за ствол, направила в землю.
— Даже не надейся, что я позволю выстрелить!
— Тебя колотит, Рита, — возразил отец. — Сварганим мировую похлебку…
— Меня колотит не от голода! — фыркнула я.
— И правда, Мишель, пускай себе идет, — встал на мою сторону дядя Жерар.
— Но, капибару и не думал никуда уходить. Напротив, с интересом пялился на нас своими острыми глазками-бусинками. Потянул мохнатым тупым пятаком воздух, принюхиваясь.
— Откуда он взялся на острове? — удивилась я.
— Капибару плавают, как выдры, — откликнулся Жорик.
— Капибару гораздо вкуснее выдр, — проворчал папа.
— Вряд ли они кошерные, — ехидно заметил француз, воспользовавшись случаем поставить приятелю горчичник.
