— Папа! — крикнула я вдогонку Мишелю. — Жорик!!
Мишель и ухом не повел, продолжая отдаляться. Зато француз, сбросив плед, кряхтя поднялся на ноги и, растирая поясницу, поспешил ко мне на полусогнутых.
— Что стряслось, Ритуля? — и, прежде чем я успела ответить, потянулся за веслами, сразу же обо всем догадавшись сам. — Сворачиваем к берегу, Принцесса. Глуши шарманку, пока не пыхнула…
— Как думаешь, что с ним? — я выключила зажигание тумблером.
— Если просто перегрелся, тогда нам, считай, повезло. Если что-то полетело… — он развел руками, в которых уже были весла.
— И что тогда? — с чисто женской непосредственностью спросила я.
— Тогда вызовем эвакуатор…
— Не смешно…
— Значит, пойдем на веслах…
— На веслах?! — я с сомнением покосилась на темную воду Маморе, проносившуюся мимо борта с головокружительной быстротой.
— Или впряжемся в постромки и поковыляем вдоль берега, волоча лодку на буксире как бурлаки с картины Репина. Той, что выставлена у вас в Питере в Русском музее…
— Мы не на Волге, — напомнила я, хмурясь. — А мой город называется — Кирьят-Моцкин…
— Точно, — спохватился дядя Жора. — Я и забыл. Извини. Волга, кстати, хороша уже тем, что в ней не водятся пираньи… У вас в Хайфе их, правда, тоже нет…
Нас уже несло боком вниз по течению к далекой Атлантике. Жорик налег на весла, направив лодку к берегу под углом. Я поискала глазами Мишеля. Он успел отдалиться метров на сто.
— Папа?! — завопила я. — ПА-ПА!!!
— Зря стараешься, милая, пожалей горло. Если Мишель витает в облаках, то хватится нас разве что к вечеру…
Солнце едва касалось верхушек пальм, а над поверхностью реки уже клубился туман.
— Пальни-ка в воздух Рита. Только гляди, не подстрели какую-нибудь невинную птичку…
* * *
— Похоже, накрылась прокладка в блоке цилиндров, — подвел итоги Жорик, произведя вскрытие двигателя, как он сам назвал эту процедуру. — Вот, видите, — отложив гаечные ключи, он протянул нам жеванную картонную пластину с кучей прорезей…
— И из-за этой чепухи встал мотор? — не поверил Мишель, с презрением глядя на проштрафившуюся деталь.
— Ты, Моше, зовешь прокладку чепухой, поскольку не лепишь снежки тыльной стороной ладоней исключительно потому, что в Хайфе не бывает метелей, — осклабился Жорик. — К твоему сведению, без нее вода из охлаждающего контура смешалась с маслом. Нам еще повезло, что мы не запороли мотор…
Мишель выпустил воздух через ноздри, но воздержался от комментариев. В нашей маленькой экспедиции именно дядя Жорик слыл бывалым автомехаником. Не без оснований, кстати. Когда-то давно, в юности, еще до армии, Жорик увлекался мотоспортом, а по вечерам подрабатывая в мастерской, занимавшейся ремонтом двухколесных рысаков. Позже, на Ближнем Востоке, в рядах миротворцев, Жорику снова довелось возиться с двигателями внутреннего сгорания, в условиях пустыни они вечно хандрили.
