Лишь мы, работники всемирной
Великой армии труда,
Владеть землей имеем право,
Но паразиты — никогда!
Это, конечно, были дельные мысли, правда, ни Шпырев, ни Триглистер, ни этот Вася по фамилии Извозюк ничуть не походили на работников. Ножа и топора, разве что, кто б еще о паразитах столь задушевно распевал…
Довольно кровь сосать, вампиры,
Тюрьмой, налогом, нищетой!
У вас — вся власть, все блага мира,
А наше право — звук пустой…
Как только отгремел гимн, в котором эти липовые пролетарии пытались убедить себя, что станут свободными, избавившись от работодателей, к нам подошел каперанг Рвоцкий.
— Товарищи, прошу вас пройти в кают-компанию, — предложил он и отступил на шаг, пропуская нас с Генри вперед. И добавил скороговоркой, когда мы поравнялись. — Сэр Перси, ваш сынишка никогда прежде не пересекал экватора?
— Нет, — откликнулся я.
— Как и значительная часть моих моряков, — сказал капитан. — Точнее, находящихся на борту людей.
— Вы о Дне Нептуна, господин каперанг? — догадался я.
— Мы это обязательно днями исправим, — пообещал Рвоцкий.
* * *
Стол, за который нас пригласил капитан, был уже накрыт, сервирован и только ждал, когда же мы приступим к трапезе. Блюда, которыми нас побаловал кок, были не слишком изысканными, но вкусными и сытными. Полагаю, они относились к русской кухне, я в этом не очень-то разбираюсь. На первое нам подали щи и грибной суп, на второе — сбрызнутые уксусом пельмени и голубцы под сметанным соусом. В качестве холодных закусок выступали восхитительные соленые огурцы, маринованные грибы незнакомого мне вида, Гуру звал их лисичками, селедка в подсолнечном масле с луком и квашеная капуста, распространявшая по кают-компании убийственный аромат.
По правую руку от меня оказался Гуру, слева присела Эльза Штайнер. Теперь, когда она оказалась так близко, я получил возможность убедиться, до чего же она хороша. Настоящая красавица, изящная, как статуэтка из слоновой кости даже в своей жуткой чекистской чешуе. Скажу больше, куртка, галифе и высокие сапоги, даже шли фройлен Штайнер, придавая сходство с какой-нибудь английской аристократкой Викторианской эпохи, гарцующей верхом на породистом арабском скакуне. Для полноты картины, ей не хватало, разве что, хлыста наездницы. Я еще не знал тогда, чтобы осаждать рысаков, фройлен Штайнер вполне хватает колкого языка, порой превращающегося в жало…
Генри очутился за столом напротив меня, он занимал место между Шпыревым и капитаном Рвоцким. Сварс и Извозюк разместились ближе к двери в компании офицеров Красной Армии и чекистов. Ученых, как заливал мне Вывих в обед. С торца присело несколько флотских офицеров, они держались особняком. Старпома было не видать, как я понял, кавторанг Каланча ушел в ходовую рубку, сославшись на служебные обязанности.
