И какому только умнику взбрело назвать корабль в честь Приама? — еще, помнится, подумал я, ступая с трапа на палубу. На ней, если не считать нескольких стюардов, было пусто, ливень, которым обернулся занудно моросивший дождь, разогнал зевак, заставив ретироваться под прикрытие надстроек. Мы тоже не задержались наверху.
Не успели мы с Генри обустроиться в каюте, как появился Вывих. В точности, как обещал накануне. Я слое слово — держу, — делая ударение на последнем слоге, частенько повторял мне Вывих. Я даже приучился к этой его дежурной фразе. Правда, когда Константин Николаевич вошел, я не узнал Гуру, приняв за какого-то латиноамериканского музыканта, возвращающегося на родину с нью-йоркских гастролей, хлебнувшего до обеда текилы, чтобы не схлопотать простуду и, в итоге, ошибившегося дверью.
— Сеньор, — начал я и ахнул, сообразив, как ловко Вывих провел меня. Широкополая фетровая шляпа-сомбреро и чисто перуанское клетчатое пончо изменили его облик до неузнаваемости. Готов поручиться, в таком виде он обманул бы не одних своих американских поклонников, но и умудренных опытом филеров из департамента полиции Ню-Йорка.
— Ну, что, плывем, Вишну благослови нас всех? — осведомился Гуру, чрезвычайно довольный произведенным эффектом.
— Да вы, оказывается, прирожденный лицедей, сэр…
— Полноте, полковник, неужто вам не приходилось пускаться на аналогичные хитрости, охотясь в джунглях?
— Мы же не в джунглях!
— С чего вы взяли? — хмыкнул Гуру. — Каменные джунгли мегаполисов поопаснее амазонских будут. Кстати, вы, разумеется, прихватили Ключ?
— Естественно, — я привез артефакт с собой в Нью-Йорк и хранил в сейфе, которым оказалась снабжена моя комната в Guru Building.
— Тогда присядем, что ли, на дорожку по старому русскому обычаю…
Но, мы не успели его соблюсти, как хотел Гуру, в каюту заглянул Триглистер. Тут уж я не стал сдерживаться и рассмеялся от всей души. Меер Аронович, вслед за Вывихом утроил маскарад, превратившись в латиноамериканского музыканта. Перевоплощение удалось на ура, с гитарой через плечо в добротном деревянном футляре счетовод превратился в заправского мариачи.
— Браво, сеньор! — я несколько раз хлопнул в ладоши, Генри последовал моему примеру.
— Gracias, amigo, — губы бухгалтера растянулись в улыбке.
— Если нас постигнут финансовые затруднения, вы с мистером Вывихом точно не пропадете, зарабатывая театрализованными выступлениями, — смахнув слезинку, сказал я. — Вы умеете играть на гитаре, господин Триглистер?
