Вернулся Лысенко не скоро — лишь на четвертые сутки. За это время я многое узнал, завел новых знакомых. В общем, освоился полностью. Особенно близко сошелся с коком Яковом Гурьевым, который заботился обо мне, как о родном сыне. Человек он был занятой. Вставал в три-четыре часа утра и сразу же принимался за дела. Я, чем мог, старался ему помочь. Целыми днями чистил картошку, рыбу, мыл мясо, посуду, таскал дрова, драил котлы, бачки. Начал привыкать к страшившей меня поначалу флотской терминологии. В кругу моряков старался щегольнуть морскими познаниями, услышанными словечками. Окна называл иллюминаторами, поварешку — чумичкой, порог — комингсом. Даже ходить пробовал, как моряки, чуть раскачиваясь.
Кто-то заметил, что я «оморячиваюсь» и пора зачислить меня в штат части в качестве юнги… Я тут же согласился, хотя, кто такие юнги, какими они должны быть, толком не знал. Но уже стал мечтать о морской службе, походах, штормах, боевых подвигах.
— Батя у нас человек что надо — справедливый, добрый, согласится. Будь спок! — заверил меня кок.
Работа на кухне совмещалась с прохождением «уроков политграмоты». Об этом заботился мой новый шеф Гурьев. Вообще-то специалистов по приготовлению пищи, какие бывают в столовых и ресторанах, на малых кораблях нет. Завтраки, обеды и ужины моряки готовят сами. Старшина 1-й статьи Гурьев хозяином кухонного котла стал по воле случая. По всему чувствовалось, что от работы этой он не в восторге, но дело свое знал, выполнял его добросовестно. И меня тому же учил.
— Как ты картошку чистишь? — нарочито строго спрашивал он меня. И тут же, взяв нож, понизив голос, доброжелательно объяснял: — Надо вот так. Берешь картошку в левую руку. Немножко надрезаешь. Затем, не отрывая лезвия ножа, тонко срезая кожицу, крутишь вокруг своей оси. Понял?
Как все ловко у него получается! Не картофельные очистки, а настоящие гирлянды.
Мои же руки двигались медленно, неуклюже.
— Ничего, научишься, — успокаивал Яша.
Понаблюдав минуту-другую за моей работой и убедившись, что объяснение и личный пример дают необходимые результаты, Гурьев, не отрываясь от своих дел, брался за разъяснение очередного «урока политграмоты». Благодаря Яше я в считанные дни довольно сносно уяснил коварные планы фашизма по захвату нашей Родины, покорению, а частично и истреблению советских народов, причины нашего временного отступления…
— А вот отсюда, с Волги, будь спок, мы никуда не уйдем! — уверенно заявлял мой учитель.
