Я хотел было обойти его, но он преградил мне путь и оттолкнул назад указательным пальцем. Отшатнувшись скорее от этой мысли, чем от самого прикосновения, я отодвинулся от него подальше.
- Ты никуда не пойдешь. Понимаешь, это очень, очень, очень, очень важно. Я должен кое-что рассказать тебе. Нет... показать. Да, рассказать и показать тебе. Поэтому просто стой, где стоишь. Думаю, ты будешь очень удивлен.
Теперь я считал его надоедливым и грубым. Проснулся посреди ночи, чтобы меня в моем собственном доме загнал в угол и запугивал какой-то пьяный незнакомец. Подвергался ли я когда-либо такому обращению?
- Сомневаюсь, - возразил я ему. - Поэтому давай быстрее. Кому-то из нас утром на работу.
-Ай-ай-ай. Это не правильный настрой.
Моя толерантность по отношению к пьяным с их заносчивой болтовней никогда не доводила до добра.
- Давай завязывай. Я хочу спать. Утром мне нужно на работу.
- Это неважно. Вот увидишь, это не имеет особого значения в порядке вещей.
- В порядке вещей? - У меня не было сил опровергать очередное его нелепое предположение. Я оплачивал из своей зарплаты ипотеку за квартиру, в которой он жил против моей воли. Неужели он не догадывался об этом? Одна мысль о том, чтобы объяснить это, вызвала очередную волну усталости.
- О, да. Ты увидишь.
- Что я увижу? - Теперь нетерпение вытеснило страх, сопровождавший меня после сна. - Что ты можешь рассказать или показать мне такого, что имеет отношение к чему-то важному?
Он вскинул свою широкую ладонь вверх, требуя молчания. Затем расстегнул куртку и сунул руку внутрь. Последовала короткая борьба с внутренним карманом, после чего он вытащил грязный рулон бумаги.
- Я хочу, чтобы ты прочитал это.
Края бумаги были коричневыми и мятыми. Я вспомнил про сон, и мне стало не по себе. Вся эта ситуация, стечение обстоятельств, казались нереальными. Как если бы я больше не был частью обычного мира. В голове даже слегка помутнело.
- Сейчас три часа ночи.
- Там все хорошо изложено. - Он подошел к кофейному столику. Смахнул на пол пакеты с чипсами. Один из них был открыт, и содержимое с шумом рассыпалось по половицам. Юэн улыбнулся и воскликнул:
- О, боже. - Это прозвучало наигранно и с издевкой. Затем он наклонился и положил рукопись на стол. Развернул ее и распрямил. Но стоило ему убрать руки, как лист снова свернулся в трубочку.
