Той ночью мы спали долго. А когда проснулись, уже рассвело, облака разошлись, и вдалеке — но не так далеко, чтобы совсем уж не разглядеть, — мы увидели белый дворец на склоне высящейся перед нами горы.
— Там будет сад! — И левой рукой Лурн стиснула мое плечо с такой силой, что я чуть не вскрикнул.
— Никакого сада не вижу, — отозвался я.
— Вон то зеленое…
— Просто горный луг. Не первый и не последний.
— Там должен быть сад! — Она развернула меня кругом. — Коронационный сад для меня. Должен быть!
Никакого сада не было, но мы все равно туда отправились; двухдневное полуголодное путешествие через наполненный птичьими трелями лес. Дворец окружала низкая каменная стена, которую было бы легко взять штурмом. Во многих местах она осыпалась, ворота из витых прутьев проржавели.
Богатые чертоги былых веков стояли разграбленные, а кое-где и оскверненные. Ни ковров, ни настенных гобеленов. Во многих залах бросались в глаза кострища, где жгли разломанную мебель. Но пепел их остыл бессчетные годы назад, и обугленные деревяшки, крепкие квадратные гвозди, изящные бронзовые винты были раскиданы в незапамятные времена — возможно, правнуками тех, кто разводил эти костры.
— Это дворец призраков, — сказал я Лурн.
— Я не видела ни одного.
— А я видел много, и не только видел — слышал. Если мы останемся тут ночевать… — Договаривать я не стал.
— Давай тогда уйдем. — Она пожала плечами. — Это была ошибка, причем моя. Сперва надо найти еду, а потом то, другое.
— Нет. Сперва надо спуститься в подземелье.
Мои слова удивили меня самого.
Она изумленно уставилась на меня, но призрак в черном коридоре впереди кивнул и улыбнулся; он почти не отличался от живого человека, только во взгляде его стояла смерть.
— Что вдруг на тебя нашло?
— Я должен туда спуститься, и ты вместе со мной, — сказал я ей. — Я должен привести тебя туда. Ты боишься. Я…
— Ты лжешь!
— Страх лучше идет женщине, чем мужчине. И все равно я боюсь сильнее. Но я пойду туда, и ты пойдешь со мной.
И я отправился вслед за призраком; очень скоро сзади послышалась тяжелая поступь Лурн.
В коридоре было темно хоть глаз выколи. Закинув щит за спину, левой рукой я проводил по влажной каменной стене, а правую с мечом выставил вперед и перед каждым шагом нащупывал плитки пола острием. Все это, впрочем, не имело ни малейшего значения. Меня вел призрак, и предательства быть не могло.
Мы спустились по крутой узкой лестнице, и внизу забрезжил свет. Там был очаг, в котором пылали щедро наваленные поленья и трещали угли. Призраку полагалось бы у огня померкнуть, однако теперь он почти не отличался от живого человека — молодого, почти с меня ростом, в серой с малиновым ливрее.
