Я сказал:
— Сколько раз ты жаловался, что у тебя нет и двух карт одной масти! В кои-то веки не придется лгать.
До Ильмо и Масла наконец дошло. Они ухмылялись сильнее, чем я или Гоблин. Зрители тоже хохотали.
В дверном проеме нарисовалась голова Лейтенанта.
— Кто-нибудь видел Шишку? — Голос его звучал невесело, как голос офицера при исполнении, которому приходится работать в свой законный выходной.
— Опять свалил? — спросил Ильмо.
— Ага. Сегодня его очередь выливать помои. Не нашли. Повара хотят порубить его на фарш.
— Я сообщу ему, сэр.
Хотя Шишка не из его людей. Шишка прячется во взводе Краглера.
— Спасибо, Сержант.
Ильмо умеет найти общий язык с беспутной пехотой.
— Народ, а почему вы вообще здесь, в этой темноте и вонище, когда можете наслаждаться свежим воздухом и солнечным светом?
Я сказал:
— Это наша естественная среда обитания, сэр.
Но правда заключалась в том, что никому просто в голову не пришло играть снаружи.
Мы собрали наши карты и пиво и побрели за уличные столы. Одноглазый сдал. Трепотня перекинулась на прически, а точнее, их отсутствие, бывшее у здешних дам в фаворе.
Это был чудесный денек, безоблачный, прохладный, с ветерком, но не настолько сильным, чтобы мешать игре. Зрители расселись вокруг. Некоторым просто нравилось смотреть. Некоторые надеялись, что освободится место. Они присоединились ко все более грубому трепу, который перекинулся на тему «Как поискуснее обставить противника».
Я бросил между делом:
— А как долго мы играем этой колодой?
Некоторые карты были так измочалены, что вы уже могли, не переворачивая, сказать, что на них. Но память подводила меня. «Лица» всегда оказывались не теми, что я предполагал.
Все посмотрели на меня, забавляясь.
— О, сейчас мы услышим кое-что крышесносное, — предрек Одноглазый. — Рожай уже, Каркун, и мы вернемся к действительно важным вещам.
— Я удивлюсь, если окажется, что эта колода прошла недостаточно кругов, чтобы вроде как ожить.
Одноглазый открыл было рот, собираясь поглумиться надо мной, потом его взгляд замер, словно колдун размышлял над озвученной мною версией. Как и Гоблин. Бледный, уродливый человечек сказал:
— Круто, чтоб меня! Каркун, ты и вполовину не настолько глуп, как выглядишь. Карты обзавелись собственным разумом. Это многое объясняет.
Вся команда, дружно кивая, уставилась на Одноглазого. Сколько мы помнили, Одноглазый всегда утверждал, что карты его ненавидят.
Он снова выиграл.
Три победы за один раз должны были меня насторожить. Пекло выбралось за добычей. Но моему языку было не до того.
