"Леший?!" - мелькнуло в моей голове.
- Да, людской род так меня называет, но местные зовут меня Хозяином.
- А там кто? - из-за кустов доносилось сопение и кряхтение, как будто боролись на земле.
- Баньша. Люди зовут её Лихо. Уходи, я ещё задержу её немного. Иди быстро, не оглядывайся, не отвлекайся и не останавливайся. Там - он куда-то махнул своей мохнатой рукой - там тебя встретют и помогут выйти из леса.
Он исчез! Я не успел моргнуть глазом: не растворился, не растаял, а исчез, как исчезает воздушный шарик, когда ткнёшь в него иголкой.
Я бежал по тропинке, сосредоточившись на процессе и считая сосны, попадавшиеся навстречу. А они встречались всё реже и реже и, наконец, вместо сосен стали, сначала по одной, а потом стайками, встречаться осинки.
Сзади что-то ухнуло, и я прибавил скорости и почти сразу же уткнулся в кустарник из малины, смородины, шиповника, лабазника и крапивы, так густо сросшихся, что не было даже просвета в сплошной зелёной стене.
Я передохнул и осмотрелся, увы: и влево и вправо уходила сплошным массивом зелёная стена, насколько хватало глаз.
Опять ухнуло за спиной, но уже ближе и отчётливее и я, прикрыв левой рукой глаза, а правой, сдвинув в сторону стебли, шагнул в стену.
Уже горела и чесалась, обожжённая крапивой и, исколотая колючками шиповника, правая рука и всё настойчивее долбилась в темечко мысль - "Верниись!!, - когда, в очередной раз, обжегшись крапивой и ругнувшись - я вышел из чащи и оказался на небольшой лужайке, а передо мной расстилалось .. болото!
- Послаал, Хозяин. Нуу, спасибочки! - и, решительно развернувшись, я обмер - зелёная стена исчезла, а вместо неё простиралось всё то же болото.
- Морок, наваждение - я протёр глаза, но болото не исчезло.
- Не морок и не наваждение - проскрипел кто-то за моей спиной.
Я обернулся - передо мной стояла древняя старуха, опираясь руками на клюку, с горбом, выпирающим из лопаток. Лицо тёмное, как запечённая картошка, всё в глубоких, не морщинах даже, а бороздах, с огромным, не по лицу, крючковатым носом, с выцветшими белёсыми глазами и пепельно-серой гривой волос, нечёсаных лет эдак двести!
Ни дать, ни взять, самая, что ни на есть, Баба Яга!
- Ведьма - проскрипела она - не обманул Лешак, я помогу тебе, но - сузив, и без того маленькие глазки, она, снизу-вверх, пристально взглянула в мои. Показалось или нет, но в её, суженных до щёлок глазах, бесновалось зелёное пламя - Ты должен поцеловать меня, мил человек, ведь я с мущщыной, почитай уже лет триста не целовалась.
