Жизнь примечательных людей. Книга вторая | страница 59
Курс естественным образом продолжился театром-мастерской Фоменко. И вот тут Степанов развернулся во всю мощь.
Люди, знакомые с ним по теле- и киноработам, могут и не подозревать, каким невероятным актерским диапазоном он обладал.
Это был актер-универсал масштаба Евстигнеева или Папанова, который одинаково свободно чувствовал себя и в комедии, и в трагедии. Он играл в спектаклях по Шекспиру («Двенадцатая ночь»), Островскому («Волки и овцы»), Тургеневу («Месяц в деревне»). Но это все сухие слова, а на деле…
Видели бы вы его Алджернона в уайльдовском «Как важно быть серьезным», где он — тюлень-телепень в обычной жизни — каким-то невероятным волшебством превращался в грациознейшего денди. И даже двигался по-другому, с какой-то кошачьей грацией!
В кино Степанов пришел довольно поздно — в 1995 году снялся в эпизоде у Данелия в фильме «Орел и решка», а в 1997-м получил главную роль у Абдрашитова во «Времени танцора».
Мелькнул в «Прогулке» Алексея Учителя, дважды сыграл у Алексея Балабанова — в «Жмурках» и «Грузе-200», сыграл главную роль интеллигентного паразитолога в романтической комедии Станислава Говорухина «Артистка», снялся в «Диком поле» Михаила Калатозишвили.
Но, наверное, больше всего он известен зрителю по роли вора в законе Антипа в телесериала «Штрафбат» Николая Досталя и прокурора Пафнутьева из «Гражданина начальника».
Что, если честно, очень обидно: не такими киноролями надо оставаться в народной памяти актеру его масштаба. Но это актерское поколение не зря называют "прОклятым" — получив великолепное актерское образование в Советском Союзе, они успели "стать на крыло", но были сбиты на взлете — жить и работать им пришлось в 90-е, где в кино играть было негде и нечего.
Поэтому главным в жизни Степанова всегда оставался театр, любимая Мастерская Петра Фоменко, где он делал невозможные вещи. Он всегда знал: «Театр — это мое, я больше ничего делать не умею. Я на сцене живу. Служу. Народ веселю. Там вся жизнь моя».
И правда, театр и семья были для него всем, занимая практически всю его жизнь. На вопрос о хобби даже несколько смущался и не знал, что ответить:
«Есть одно дело, но это совсем не хобби. Я люблю бывать с семьей, среди детей. Люблю, когда все дома. Не обязательно тут же всем бежать за стол. Я могу один в комнате сидеть и знать, что все дома. Играть с сыновьями люблю».
После его гибели остались беременная жена и два сына.
В одном из интервью он сказал очень точные слова: