Просто…
Просто биография его оказалась с одной стороны — совсем неправильной, а с другой — глубоко символичной.
Его звали Иваном. Иваном Дмитриевичем Чугуриным, если полностью. А партийная кличка у него была "Петр".
Иван по кличке "Петр" был самого что ни на есть правильного с точки зрения большевиков происхождения — он был потомственным пролетарием, родился в 1883 году в знаменитом пролетарском селе Сормово Нижегородской губернии в семье рабочего-кровельщика. Трудовую деятельность начал в 12 лет, устроившись на завод по семейной профессии — жестянщиком.
Правда, парнем он оказался шебутным, рано познакомился с "сицилистами", проникся идеалами марксизма, и с головой окунулся в партийную работу. Член партии с 1902 года, с 19 лет, то бишь. Почти сразу пошел по ссылкам да тюрьмам — в 1903–1904 году сидел в Нижегородском остроге по подозрению в убийстве. Вышел накануне революции 1905 года и в стороне, конечно же, не остался — был одним из вожаков боевых дружин сормовских рабочих. Причем на первых ролях — входил в «пятерку» руководителей вооруженного восстания, участвовал в баррикадных боях. После поражения восстания был схвачен, сел, три с половиной года провел в тюрьме. Сидел вместе со знаменитым впоследствии Яковом Свердловым, ставшим ему хорошим другом.
После выхода из тюрьмы по совету товарищей сменил место жительства, вел революционную деятельность в Киеве и Екатеринославе, ставшим позже Днепропетровском, а ныне просто Днепром. Когда все немного успокоилось, вернулся в Сормово. Оттуда его в 1911 году и отправили на учебу в партийную школу, организованную Лениным в местечке Лонжюмо под Парижем.
Ту самую школу, о которой поэт Вознесенский целую поэму сочинил:
вот зачем, мой Париж прощальный,
не пожар твоих маляров —
славлю стартовую площадку
узкой улочки Мари-Роз!
Он отсюда
мыслил
ракетно.
Мысль его, описав дугу,
разворачивала
парапеты
возле Зимнего на снегу!
Вот об этом, конечно, писали много.
Об этом писал он сам: «Встретила нас Надежда Константиновна. Ильич только что встал и умывался. Ленин, выйдя с полотенцем на шее, пожал мне руку. Я убедился, что Ильич умеет расположить к себе простотой, сердечным тоном. Пригласив к столу и подвигая ко мне чай, хлеб и сахар, он расспрашивал меня, когда я вступил в партию, сколько просидел в тюрьмах. Завязался оживленный, дружеский разговор…».
Об этом писала Крупская: «… Чугурин считал себя плехановцем. Это был сормовский рабочий, сидевший долго в тюрьме, очень развитой рабочий, большой нервняга. Скоро стал он большевиком»
