К середине сентября Варшава была окружена, мы были в капкане. Второй раз мы оставили нашу квартиру и переехали к друзьям, которые жили в прочном многоквартирном доме вдали от центра. Родители поселились у них, а мне была предоставлена маленькая комнатка на верхнем этаже, где жил еврейский ученый. У него была внушительная библиотека, и я позаимствовал у него историю Византии, часть многотомной «Мировой истории» Вильгельма Онкена, которую он попросил вернуть ему в том же виде, в каком я ее взял. У меня было также несколько собственных книг. Когда бомбы дождем падали на город, мать снова и снова приходила попросить меня спуститься в подвал, но я отказывался, пока бомбардировки не стали особенно лютыми. После того как Варшава пала, я обнаружил, что огромный артиллерийский снаряд пробил крышу над моей комнатой, прошел через стену в футе над моей кроватью и застрял, не разорвавшись, в лестничной площадке[2].
Начиная с вечера 22 сентября, после эвакуации дипломатического корпуса, Варшаву бомбили круглосуточно. Днем бомбардировщики «Стука» кружили над беззащитным городом, с визжащим звуком пикируя, сбрасывали бомбы на гражданские цели, а ночью начинался артиллерийский обстрел. Бомбардировки были сплошными, за исключением 23 сентября, праздника Иом Кип- пур, когда германские пилоты развлекались, сбрасывая бомбы в основном на еврейский квартал Варшавы.
Среди моих бумаг я нашел дневник, который вел восемь месяцев спустя после этих событий; нет ничего лучше, как процитировать из него.
Приблизительно 23 сентября радиостанция замолчала, уничтоженная бомбами. На следующий день не было воды (газа ne было уже продолжительное время). Мы спали полностью одетыми, со всем необходимым, готовые бежать в любой момент. Я расположился один на шестом этаже, читая «Волю к власти» Ницше и стихи Леопольда Стаффа или делая заметки для эссе о Джотто. Артиллерийский обстрел громыхал в течение всего дня и вечера 24 сентября, а 25‑го утром нас разбудил звук падающих бомб. Не было уже более противовоздушной обороны или (польских) самолетов, раздавалась лишь кое — где пулеметная стрельба. Началась массивная бомбардировка 450 самолетами, продолжавшаяся весь день, непревзойденная в анналах истории. Бомба за бомбой падали как град на беззащитный город. Дома рушились, хороня под обломками тысячи людей, распространяя пожар на всю улицу. Толпы почти отупевших людей с детьми и котомками бежали по улицам, сплошь заваленным обломками. Германские пилоты, самые гнусные стервятники в мире, намеренно летели очень низко, обстреливая улицы из пулеметов продольным огнем. К вечеру Варшава была объята пламенем и напоминала Дантов ад. С одного конца города до другого все, что можно было видеть
