В 1914 году отец вступил в Польский легион, который Юзеф Пилсудский создавал под германо — австрийским покровительством, чтобы бороться за независимость Польши. Отец оставался на службе вплоть до 1918 года, воевал против русских в Галиции под псевдонимом Мариан Ольшевский. Я не знаю, что он испытал, потому что, как и большинство людей, близко видевших войну, он не любил говорить о ней. В этот период он подружился с некоторыми офицерами, которые впоследствии стояли во главе Польской республики, и эта дружба оказалась весьма полезной в предвоенный период и для нашего побега из Польши.
Моя мать, Сара София Хаскельберг, которую друзья и члены семьи звали Зося, была девятой из одиннадцати детей преуспевающего хасидского бизнесмена из Варшавы. Мать вспоминала его как веселого человека, bon vivant, который любил есть, пить и громко распевать песни плохим голосом. У него были обширные дела с русским правительством. Он поставлял обмундирование и оружие для российской армии. Он приобрел во владение значительное количество недвижимости в Варшаве и ее пригородах. Некоторые из маминых братьев до войны учились в Бельгии в технических институтах и школах — интернатах. Семья обычно проводила лето в курортном городке около Варшавы, где дедушка имел виллу. Переезжали туда в канун еврейской пасхи, еще до окончания школьных занятий, и возвращались после начала занятий в сентябре. В Варшаве они жили в доме, которым владел дедушка. Вплоть до 1939 года там не было ванной (хотя туалет был) и приходилось мыться в раковине на кухне.
Когда летом 1915 года русские оставили Варшаву, они заставили маминого отца уехать с ними, возможно для того, чтобы он не передал немцам то, что знал о русской армии. Следующие три года он провел в России, один из них уже при коммунистическом режиме. Благодаря связям с немцами было устроено так, что в 1918 году он смог вернуться домой, но его место должны были занять два сына, Генри и Герман. Оба женились на русских женщинах и прожили свою жизнь в Советском Союзе. Герман погиб в период сталинских репрессий. Он был арестован в ноябре 1937 года и сразу же казнен.
Мы считали канун Рождества 1902 года днем рождения моей матери, но это было не точно, потому что еврейские семьи в Российской империи часто меняли дни рождения сыновей и дочерей, чтобы сыновья могли избежать призыва в армию. (И действительно, ее брат Леон, эмигрировавший в Палестину в 1920‑е годы, указал 28 декабря 1902 года как дату своего рождения). Мой дед по материнской линии умер от рака в год, когда я родился. Мать моей матери, которую я хорошо помню, мало говорила по — польски, так что мы почти не общались. Она погибла во время холокоста в возрасте семидесяти трех лет. Ее депортировали и отравили газом в нацистском лагере смерти Треблинка. Иногда после школы я заходил к ней, и меня всегда щедро кормили, но я не помню, чтобы она когда — либо навещала нас.
