Тогдашнее буйство анархии ныне почти полузабыто.
Меж тем никакие войны и революции не идут в сравнение с тогдашним беспределом, когда лишь случай спас страну с названием "Россия" от исчезновения с карты мира.
Достаточно привести лишь один пример. Как известно, уровень миграции у нас в стране очень высок, подавляющая часть нынешних россиян живет не там, где родилась. Но всегда, во все века было непоколебимое исключение — уроженцы Москвы всегда оставались на малой родине (если только не бежали за границу). Многие столетия народ из Москвы никакими средствами не выковырять. Меж тем едва ли не первое, чем пришлось заняться администрации только что выбранного царя Михаила — любыми средствами, где угодно, но наловить в столицу жителей.
Еще в апреле 1613 года, когда избранный Михаил Федорович еще ехал на царство в Москву из Костромы, Боярская дума приняла решение о возвращение в тягло разбежавшихся москвичей. В столичные жители насильно зачислили всех оказавшихся в это время в Москве, а за укрывательство удравших от творившегося беспредела москвичей тогдашние "главы местных администраций" могли оказаться на плахе. Так, воеводе Устюжны Железнопольской прямым тестом объясняли: "А будет вы закладчиков всех тотчас не сыщете и на поруки их подавати не велите, то вам за то от нас быти в смертной казни".
Рассказ про жизнь первого Романова автор начинает не то что с рождения, а с первого предка, зачинателя фамилии Кошкиных — Захарьиных — Романовых (ровно как и многих других знаменитых фамилий, тех же Шереметьевых) — боярина Андрея Кобылы. Но самое пристальное внимание — естественно жизни первого царя новой династии с того самого момента, когда созванный "Совет всея земли" избрал на царство 16-летнего юношу из почти истребленного в Смуту рода Романовых по имени Михаил. Избрал, несмотря на многочисленные возражения, даже его единственный уцелевший дядя, Иван Никитич, не преминул заметить: "Тот есть князь Михайло Федорович еще млад и не в полне разуме".
Процесс выздоровления обескровленной в прямом смысле слова страны показан с точностью ученого и беспощадностью хирурга.
Автор рассказывает о "бедах земли русской" почти с предельной откровенностью, приводя даже те свидетельства, которые сердобольные историки обычно не рискуют выносить на широкую публику. Так, живописуя зверства наводнивших страну банд гулящих казаков, Козляков цитирует "Новый летописец": "И многия беды деяху, различными муками мучили, яко ж в древних летех таких мук не бяше: людей же ломаху на древо, и в рот зелье
