Можно, конечно, и по-другому.
Можно лезть в телевизор без мыла, торговать своим лицом в каждую случившуюся дырку, светиться в глянце через страницу, и через несколько лет тебя будет знать и каждая собака, и каждая блоха на ней. Можно ненапряжно и тупо рубить капусту, а тщеславие тешить на презентациях и премьерах визгом ссыкух-поклонниц. Вот только существует еще гамбургская, внутрицеховая иерархия, и вот в ней твое место будет возле лохани с мыльной водой. И педагоги, когда-то талдычившие тебе в «Щепке» про «гибель полную всерьез» будут при встрече смотреть с плохо скрываемым сочувствием, и о вечности придется забыть. А если ты на вечность плюнул, какой ты артист? Ты, брат, клоун.
Тебе нравится быть клоуном?
Это серьезно на самом деле. Артисты, несмотря на весь свой профессиональный цинизм, страшные идеалисты. Наверное, потому, что если исключить высшую цель и принцип служения, то в остатке получается, что всю твою единственную неразменную жизнь, ты кривлялся за деньги.
Актер — зависимая профессия. Зависимая настолько, что из жизни страны вымыло целое поколение актеров — условных «сорокалетних». Поколение людей, которые когда-то хотели плавить своей игрой сердца и заставлять людей плакать и думать о чем-то высшем. Людей, вся вина которых состоит в том, что они родились не вовремя. И от кино, снятого в это «вымытое» время, сегодня остались считанные ленты, да и те в большинстве — нелюбимые моралистами «Бумер», «Бригада» и т. п. Вот только остались они, боюсь, не из-за усердно тиражируемых эпигонами стрельбы да разборок, а из-за эпизодов вроде встречи с бывшим участковым и реплик типа «Все, все могло быть по-другому: большой ринг, вулканы…»
Хотите, одну историю расскажу?
Есть такой французский фильм «Секс и перестройка», снятый в 1990 году.
По жанру — мягкое порно, ну или эротика, как хотите. Режиссер Франсис Леруа, автор знаменитой серии фильмов про Эммануэль, приехал тогда в Москву, где полуподпольно и снял эту ленту, в которой очереди в «Макдоналдс», митинги и концерт Цоя перемежаются невероятным количеством обнаженки от раскрепостившихся обитательниц рухнувшей «империи зла».
Бравирующих телесами девочек набрали из студенток ВГИКа, «Щуки», ГИТИСа и тому подобных заведений. Поскольку в то время не то что в кино — в театре редкий спектакль обходился без торжественно снятых во имя борьбы с тоталитаризмом трусов, выкобениваться особо никто не стал.
Имена большинства участниц этого проекта, скрупулезно зафиксированные титрами, давно канули в лету, но четыре фамилии и сегодня на слуху. Поэтому эта дурацкая, давно и справедливо забытая французская поделка для озабоченных стала своеобразным символом. Первым эпизодом сегодняшней «Москва слезам не верит», началом истории нескольких девушек, каждая из которых пошла своим путем. А все вместе они продемонстрировали полный спектр возможностей, доставшихся на долю неплохих, в общем-то, актрис, начавших свою карьеру как раз в тот момент, когда отечественный кинематограф сорвался в пике.
