Я вскочила. Шагах в десяти стояли четверо мальчишек ненамного старше меня. Дети жестоки, они с хохотом показывали на меня пальцами.
– Она говорит с кустом!
– Ничего, мы отучим её от этого!
Я успела отшатнуться в сторону от следующего летящего в меня булыжника.
– Ведьмино отродье! – кричали они.
– Таких побивают камнями!
– Смотри, сейчас я попаду ей в лоб!
Я отступала, в ужасе оглядываясь по сторонам. Толстая старуха Лиада выглянула из-за крепкого забора своего дома и одобрительно улыбнулась. Её лицо выражало полное согласие с тем, что происходило у колодца. Отец одного из мальчишек – красивый мужчина из уважаемой в селении семьи, – стоял в стороне и усмехался. Встретившись со мной взглядом, он сплюнул. Ещё в одном дворе возились в огороде две женщины. Они отвлеклись от засыхающих капусты, моркови и гороха и с любопытством уставились на нас.
Помощи ждать было неоткуда. Мне хотелось кричать и плакать, но я понимала, даже тогда, в шесть лет, что это только раззадорит зверёнышей с камнями. Они окружали меня, отрезая путь к дому. Да и стоило ли бежать? Каждый из них был сильнее и бегал быстрее, чем я.
По щеке текла кровь – тёплые красные капли падали на землю. Мой взгляд остановился на самом крепком из мальчишек – Ремзае. Именно его отец с одобрением наблюдал за этой расправой как за безобидной игрой. Мальчишка собирался швырнуть в меня камень, который еле умещался в его руке. Я вновь ощутила в воздухе запах смерти – вязкий, удушливый, он становился всё сильнее. С того времени я знаю, как пахнет моя смерть.
Я понимала, что через мгновенье камень может разбить мне голову. А потом маленькие звери добьют меня. Меня не станет, а они будут жить, будут в этом селении уважаемыми людьми, когда вырастут. Особенно Ремзай, с такой-то семьёй. Мимо всех, кто сейчас рядом, пройдут ещё много зим и лет…
– Ненавижу!
Мне казалось, что я еле выдохнула это слово, но оно стремительной птицей пролетело над улицей. Женщины на огороде скрючились, зажали уши. Толстуха Лиада присела и спряталась за забором. Камень задрожал в высоко поднятой руке Ремзая: мальчишка как раз замахивался для очередного броска. Я не могла отвести взгляда: рука с камнем тряслась всё сильнее, а потом пальцы Ремзая разжались, и камень тяжело шмякнулся на его плечо.
– Я не могу шевелить пальцами! – завопил рядом с ним другой мальчик.
– У меня рука не разгибается! – взвыл третий.
– Ведьма! Ведьма! – яростно повторял отец Ремзая.
Он уже подбежал и пытался силой опустить трясущуюся руку сына. Хорошо, что первым делом он кинулся к мальчишкам, а не ко мне, иначе я не прожила бы и минуты.
