Мы плюхнулись на заднее сиденье "рено". В голове мелькнуло: "Этот мир создан для нас!" – и я надолго забыла обо всём в объятиях любимого…
– Ну что, малыш, поехали дальше или ещё отдохнем? – нехотя отстранился Герберт.
По крыше машины уже ровно стучали крупные капли дождя.
– Как скажешь, – я сладко потянулась. – У тебя появились идеи?
– Да, есть кое-какие.
Муж напрягся и прислушался.
– Вот это подарок от Грарга! – шепнул он, застёгивая джинсы. – Молодёжные разборки! Котёнок, одевайся быстрее. Газета будет лишней. Сейчас потихоньку ласкаешь меня, шепчешь всё, что в голову придёт, и смотришь, что происходит вокруг.
Мы быстро переместились вперёд. От сильного дождя одежда и волосы промокли, но холода я по-прежнему не чувствовала. Герберт закрыл глаза. Я тёрла волосы руками, пытаясь хоть немного их подсушить, и прислушивалась к тому, что происходило за приоткрытым окошком. Действительно, какая-то компания за деревьями выясняет отношения. И чего им неймётся в такую погоду? Несколько матерящихся парней собираются бить кого-то одного, который что-то о ком-то из них не так сказал. Не позавидуешь ему, но сам виноват: думать надо, кого задеваешь.
Вскоре с той стороны сквозь шум дождя послышались испуганные крики. Я быстро оглянулась. Никого. Я тихонько начала поглаживать Герберта, шептать ласковые слова, целовать его, иногда поглядывая по сторонам. Вот из-за деревьев выбежал мальчишка лет пятнадцати. Он промчался мимо машины, весело помахав мне, и скрылся за ближайшим поворотом на трассу.
– Помогите! – сказал через пару минут Герберт ломающимся подростковым голосом. – Там четверо ребят мёртвые!..
Я снова зашептала ласковые слова. Муж открыл глаза и улыбнулся.
– Ну вот, уже одиннадцать. Мальчишка ничего не вспомнит, и это наверняка спишут на последствия шока. Никто не поверит, что подросток мог голыми руками убить четверых амбалов, каждый из которых старше и крепче него самого. А теперь делаем отсюда ноги, пока нас не заметили.
– С чего они устроили свои разборки под дождём?
– Те четверо тут отдыхали с бутылкой и палаткой, а мальчик явился бы на назначенное место в любую погоду. Он боится показаться трусом. Да там и дождь почти не капает, всё закрывают ветки.
– И как же мальчишке удалось убить четверых амбалов? – спросила я, когда Герберт выехал на дорогу.
– Перелом шеи. И никаких следов. Ну, а следы мальчишки – так он и не отрицает, что был там. Я немного подкорректировал его память. Объект не будет знать, что видел их живыми и ничего не вспомнит, начиная с той минуты, когда подошёл к деревьям.
