Картины доисторической жизни человека | страница 20
Солнышко было уже довольно высоко, когда охотник, покончив с этим занятием, принялся за обработку сырых материалов вчерашней охоты — обделку шкуры и костей убитого оленя. Вместе с женой он усердно предался этому делу, в котором выказал все свое искусство и уменье обращаться с самыми первобытными орудиями, выделанными им самим из камня, дерева и кости.
Разостлав шкуру на земле и укрепив ее большими камнями по углам, он принялся небольшими, полукруглыми, заостренными с одного края камешками, похожими на скребки, скоблить внутреннюю сторону кожи, стирая мезгу и поливая ее время от времени водой для умягчения. Еще совсем сырая шкура поддавалась легко, и работа шла успешно… Молодая женщина тем временем растирала и мяла рукою в глубокой деревянной посудине жидкий жир, добытый из того же самого животного; этим жиром она увлажняла кожу, втирая его для того, чтобы эта последняя и по обработке сохранила известную степень мягкости.
Через несколько часов обработанная шкура оленя была уже совсем готова; два-три удара острым кремнем пробили по краям дыры, через которые были продеты свежие лыки для того, чтобы привязывать и скреплять одежду на теле человека. Из остатков кожи охотник умудрился еще смастерить грубую обувь для жены, что он сделал прямо на ноге супруги; обернув ступню обрезком кожи, хитрец загнул эту последнюю на подъем, а потом продел по краям ее отверстия при помощи остроконечного кремня, служившего ему наконечником метательного копья; в эти дыры он продел обрывки крепких сухожилий из голени оленя и, завязывая узел у каждого отверстия, скреплял края импровизированных башмаков. Подобные приемы были уже большим шагом вперед в деле житейской техники, но все-таки приложить искусство первобытного шва к одежде и покровам своего тела дикий охотник еще не сумел.
>Каменный век: ткани, веретенное кольцо и веретено из швейцарских свайных построек. 1) сеть, 2) плетение для корзины, 3) циновка, 4) веретеное кольцо, 5) ткань, 6) веревки, 7) пряжа, 8) веретено с кольцом.
Прозанявшись все утро со шкурой убитого оленя и закусивши потом вплотную, до отвала, как только может есть дикий человек, наш охотник и его достойная жена завалились спать, не заботясь ни о комарах, ни о жигалках, немилосердно жаливших им руки, лица и открывавшееся при движениях тело. Перед сном, однако, молодая мать омыла своего раскричавшегося ребенка прямо в реке и угомонила на своей груди. Все заснуло тогда в одинокой землянке человека. Над головой его лишь томно куковала кукушка, насвистывал свою монотонную песню черный дрозд, а порой звучно колотил в дерево крепким носом большой черный дятел.
