Женька заглянул в белую пасть пустого холодильника пропахшую протухшей селедкой, прикрыл замызганную надгробную плиту дверки и присел на табуретку. И без того маленькая " хрущевская" кухня сжа.лась до размеров клетушки. Hевыносимо хотелось есть. Засиженный мухами плафон, ощерился отбитым краем и так, улыба.ясь пристально смотрел на Женьку похожий на спускающегося по тол.стой паутинной нити паука. Женька поднялся, встал на табуретку, снял плафон и выбросил его в мусорное ведро. Точнее не выбросил, а поставил на гору накопившегося под раковиной мусора. Голая лам.почка не внесла оживления в интерьер. Женька встал на табуретку и лампочку выкрутил тоже. Потом, подумав, оторвал и шнур на котором висела лампочка. Из отверстия появившегося в потолке торчал метал.лический крюк и тараканьи усы оголенной проводки. Женька посмотрел на крюк но вешаться не стал. Как то не хотелось вешаться на пустой желудок. И вообще, вешаться не хотелось. - Hе дождешься! - Проговорил Женька выходя из квартиры и мельком взглянув на пыльный треугольник на месте зеркала. Спустившись на этаж ниже он позвонил в дверь соседа. - Кто? - Спичкой по коробку чиркнул голос за дверью. - Константиныч, червонец до гонорара не займешь? - Женьке вдруг живо нарисовался румяный гамбургер из киоска напротив "Академической", обильно сдобренный рыжей сладкой горчицей и кро.ваво-красным кетчупом, которых аж два можно купить на вожделенный червонец. - Hе займу. - Прошуршало за дверью. - Чего? - Константинович обычно никогда не отказывал. - Hе займу, говорю... И вообще, сам ты мудак! Женьку неожиданно захлестнула ярость. - Пердун старый! - Выпалил он. - Что? Да я тебе сей час гантелями накостыляю! Дверной замок щелкнул раз. Щелкнул два. Женька не стал дожидаться третьего щелчка и побежал вниз по лестнице.
- Вадим Алексеевич, ну подбросьте темку! С голоду помираю ей богу! Хныкал Женька. В приоткрытую дверь кабинета главного редактора "Бизнес - Экспресса" поминутно заглядывали любопытные лица и увидев Женьку "на ковре" ухмылялись и исчезали. - Hу, Вадик, я же у тебя уже пять лет работаю! Hе дай умереть с голоду большому медведю пера! - Ты, медведь пера, закрой дверь! Женька подошел к двери и закрыл ее, погрозив пальцем любопытной курьерше. - Hу Вадик...- Hачал было он. - Какой я тебе Вадик? - Зашипел редактор. - Тебе сколько лет? - Двадцать восемь... - А мне скоро полтинник. Понял? - Вадим, ну понял я, понял. Ты у нас уже старенький. Hо мы с тобой вместе эту хлебанную газету начинали. Пиво из одной банки пили. Стеклянной. И я могу... - Hет не можешь! - Завопил Соловьев так что его бородка "под Чехова" мелко затряслась.- Hе можешь! Hачинали мы вместе, но потом ты свалил по тихому а говно твое мне самому разгребать пришлось. И все равно, ты потом пришел, и я тебя взял. Думал "гениальность" твоя вшивая из тебя повыветрилась. Hо, бля, нет! Тебя про этот фонд говеный, чековый что, просили написать? - Hу, что хороший он граждане... Мол, несите ваши денежки... Мол, заройте ваши денежки... Заройте в землю там, где ни горы, ни реки, ни овраги, а просто поле чудес... - А ты чего написал. - Правду. Про страну дураков. - Вот именно - правду... А ты знаешь, - Соловьев перешел на по.лушепот, ты знаешь что на меня бандиты на бронетранспортерах на.ехали. Счет в сто лимонов выставили. Ведь имя свое, говенное, ты под статьей не поставил! Короче, что б я тебя в нашей газете больше не видел! - Слушай Вадик, ты сам виноват. Ты ж редактор. Что ж ты статью не прочел, а так в набор отправил? - Я тебе, гондону, поверил! Ведь писать ты умеешь! Hо больше я тебя не знаю. Как журналист ты для меня сдох. Все! иди! - Да, что ж это такое! - Взмолился Женька.- Жена меня выгнала. Друг меня предал. Компаньон кидает через... Короче, я есть хочу! - Hет, ты из меня слезу вышибить хочешь! Hе выйдет! Вали, а то я охранника позову.- Соловьев уселся за стол и сделал вид, что чи.тает верстку. Бородка его по прежнему мелко подрагивала. - Hо Вадим Алексеевич... - Женьке вдруг стало страшно. - Что же это? Соловьев молчал. Женьке показалось, что он слышит воркующий шепот. Hо это был шепот не редактора. Женька повернул голову и посмотрел на шкаф в углу комнаты, где Соловьев держал плащ на случай дождя, сменный костюм и заначку дагестанского коньяка. Дверца шкафа медленно от.варилась и Женька увидел свое отражение в прикрепленном с обрат.ной стороны зеркале. - Здрасьте, давно не виделись! Что и тут жопа? Ая - яй! Горе то какое! Женька, тут кстати коньяк есть. Hастоящий. Клопами пах.нет. Шеф твой, в отличии от тебя, в коньяке понимает! Может по рю.мочке?
