Он вернулся через минуту с огромной черной кожаной сумкой, которую с легкостью нес в одной руке. Мы направились к гостинице. Походка у Бейкера была очень медленной, будто он экономил каждое движение. Как профессиональный танцор или мим. Плавно раскачивал плечами, с улыбкой поворачивая из стороны в сторону небольшую аккуратную голову. Даже за темными стеклами очков в его карих глазах светилось любопытство.
— Отличный денек, не правда ли? — проговорил он.
— Замечательный.
— Живя в городе, мы изолируем себя от свободы. Побережье тоже перенаселено, но зато ночью, когда суета стихает, открывается такой вид на океанский простор, что ощущение бесконечности заставляет забыть обо всем.
— Сатори?
— Сатори — это недостижимый идеал, — он хмыкнул, — но отчего бы не стремиться к недостижимому? Вы ходите под парусом?
— Нечасто.
— Я и сам пока новичок в этом деле. В детстве, правда, ползал по каким-то посудинам, но меня никто не учил управляться с серьезным судном. Пристрастился несколько лет назад. Сноровка приходит со временем. Собьет пару раз гиком в воду — поневоле станешь внимательнее.
— У Нолана тоже был кое-какой опыт.
— Да. — Он кивнул. — Рыболовецкие суденышки в Санта-Барбаре. Нырял с них за палтусом. Но все это было не для него.
— Вот как?
— Он не любил работать руками.
Мы поднялись по ступенькам на террасу ресторана, остановившись перед табличкой «ПОДОЖДИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ОФИЦИАНТ ВАС ПРОВОДИТ». Из двух десятков крытых темно-синими скатертями столиков заняты были только три. Под лучами солнца сверкало столовое серебро, искрились хрустальные грани бокалов. Стена из стекла отделяла террасу от пустого зала.
— А еще он говорил, что ему претит убийство, — продолжал Бейкер, оглядываясь в поисках официанта. — Он называл это убийством. Был против всякого насилия, а за год до поступления в академию стал настоящим вегетарианцем. Думаю, что единственным из всех знакомых мне полисменов. Эй, Макс!
К нам приблизился метрдотель-китаец: черный костюм, черная рубашка, черный галстук и широкая профессиональная улыбка на полном печали лице.
— Добрый день, мистер Бейкер. Столик ждет вас.
— Спасибо, Макс.
Китаец подвел нас к стоявшему у балюстрады столику, рассчитанному на четыре человека, но накрытому, однако, только на двоих. Снизу, от кромки прибоя, доносился терпкий запах водорослей и дизельного горючего.
— Против всякого насилия, — повторил я. — И все-таки выбрал работу полицейского.
— Теоретически здесь не должно быть никакого противоречия. — Бейкер развернул на коленях бирюзовую салфетку. — Работа полицейского в том и заключается, чтобы предупреждать проявления насилия. Но реальность, конечно же, расходится с теорией. — Он снял очки, сдул со стекол невидимую пылинку, надел вновь. — Реальность заключается в том, что полисмен оказывается постоянно
