На ходу мы оба молчали. Я продолжал строить свои теории, и Майло, судя по выражению его лица, был занят тем же. Минут через десять он свернул с тропы и углубился в лес. Аромат хвои усилился, напомнив своей резкостью пронзительный запах из аэрозольного баллончика с освежителем воздуха. Землю под ногами покрывал слой иголок, то и дело приходилось наступать на шишки.
Прошло довольно много времени, прежде чем Майло подошел к небольшой и ничем особо не примечательной полянке. Точнее, не полянке даже, а какой-то прогалине меж огромных, с потрескавшейся корой стволов старых сосен, выстроившихся подобно колоннаде греческого храма. Впечатление было такое, что находишься в помещении. Комната под открытым небом.
Крипта для жертвоприношений.
Чертог смерти… Я произнес эти слова вслух, но Майло на них никак не отозвался.
Издалека доносилось пение птиц и жужжание насекомых. Деревья, только стволы деревьев вокруг, за которыми ничего не видно, ни дорог, ни тропинок.
Большим пальцем Майло ткнул куда-то за плечо.
— Чаща заканчивается метрах в трехстах отсюда. Потом начинается пустошь с дорогами, за ней горы и опять дороги. Некоторые из них выходят на шоссе, но большинство обрывается тупиками. Вчера я тут все облазил, на машине и пешком, но не заметил ничего интересного за исключением белок да пары крупных ястребов. Они кругами парили в вышине, и я еще подумал, что они высмотрели какую-нибудь поживу, но ошибся. Там тоже было пусто. Других хищников тут нет.
Я обернулся. За густой растительностью ни намека на просвет.
— Как поступили с телом девочки?
— Доставили самолетом в Израиль и похоронили. Летала вся семья. Пробыли там с неделю, затем вернулись.
— По еврейским обрядам траур длится неделю.
Он вопросительно поднял брови.
— Когда-то работал в отделении раковых больных, — пояснил я.
Майло зашагал по прогалине, его фигура казалась несоразмерно огромной в тесном замкнутом пространстве.
— Тихое местечко, — заметал я. — Всего миля от автобуса, и так уединенно. Он наверняка хорошо знал окрестности.
— Беда в том, что это не сужает круг поисков. Здесь вечно полно народу.
— Но в тот день, к сожалению, поблизости не случилось ни души. Хотя, с другой стороны, может, кто-то и был.
— Что ты имеешь в виду? — Майло остановился.
— Молчание прессы. Кому известно, что именно нас здесь интересует?
Он задумался.
— Нужно посоветоваться с родителями. Только, боюсь, все равно поздно.
— Может, тебе удастся склонить их к компромиссу, Майло. Пусть газеты сообщат об убийстве, не называя имени жертвы. В общем-то, шансов мало, я согласен.
