— Вы давно здесь?
— В Лос-Анджелесе пятый день. Месяц пробыл в Нью-Йорке.
— Обеспечивали безопасность.
— Меня пригласили в связи с угрозами взорвать Международный торговый центр. Мы предполагали, что в наш адрес будут звучать упреки, поэтому все кончилось всего лишь слежкой за кое-какими личностями в Бруклине. Это были люди, которых я знал еще по западному берегу реки Иордан.
— Они успели нагадить?
— Пока нет. Я проинструктировал наш персонал в Нью-Йорке и собирался вылететь домой, как вдруг позвонил Зев.
— Вы были знакомы с ним в Израиле?
— Знаю его старшего брата. Он работает в полиции, заместитель начальника одного из подразделений. Вся семья Кармели пользуется у нас уважением.
— Он представил вас суперинтендантом, — сказал Майло. — Какому званию это может соответствовать у нас?
— Капитану, наверное, но вряд ли это полный эквивалент. В маленьком пруду обитают только пескари.
— Какая скромность.
— Нет. Набожность. Хотя корни одни и те же.
— Значит, Кармели звонит вам, и вы уже не можете вернуться домой. Сколько лет вашим детям?
— Дочери — восемнадцать, только поступила на военную службу. Сыновья еще совсем мальчишки. — На мгновение Шарави прикрыл глаза.
— Семейный человек.
— Со всеми вытекающими последствиями.
— Может, это дает вам возможность взглянуть на наши проблемы под новым углом, чего я сделать не могу.
— Потому что вы — гей? Вы не верите в это сами, как не верю и я. Полисмены точно такие же люди, как и все остальные: в самом низу барахтаются полные идиоты, несколько светлых голов наверху, а в промежутке толпа посредственностей.
— Вы — светлая голова?
— Не мне судить.
— Какие-нибудь соображения по делу у вас есть?
— Интуиция подсказывает мне, что нужно проанализировать версию о дефективности, равно как и сдвиг на почве расизма — ведь все три жертвы были неанглосаксонского типа. Тут я могу и ошибаться, поскольку то мое дело было связано с расизмом. Мне необходимо избежать предвзятости, основанной на ограниченном опыте.
— А вдруг сама судьба предназначила вам в противники убийц-расистов? — спросил Майло. — Карма, или как это называется в вашей религии?
— Mazal, — ответил Шарави. — Вам не приходилось слышать выражение mazal tov?
— Я не был в Канзасе, суперинтендант.
— Даниэл. — Он улыбнулся.
— О'кей. Я знаю, что такое mazal tov, Даниэл. Удача.
— В общем-то да, но mazal — это не совсем удача. Скорее, это судьба — как карма. Корни уходят в астрологию. У евреев — выходцев из Йемена — очень прочные астрологические традиции, хотя я вовсе не являюсь их ярым приверженцем. Для меня все сводится к необходимости честно выполнять свой долг и то, что назначено Господом.
