Борис, как он рассказывал, раньше занимался боксом в любительском кружке на Лиговке, соответствующей была у него и походка - шаркающая, с попеременным выдвижением вперёд то одного плеча, то другого, с опущенным на грудь подбородком. Он был сильным человеком, но и осторожным, обдумывающим каждый свой поступок.
У младшеклассника Андрейки характер, видно, ещё только складывался, во всяком случае, Лена затруднялась его определить, да и не ходил он вовсе, а шмыгал, неожиданно появляясь в самых разных местах; он был счастлив от того, что с ним дружили старшеклассники, и готов за любого из их компании, а особенно за Лену, отдать жизнь.
Беспризорник Олег ходил развинченной походкой, словно у него вместо локтей и коленей были шарниры - явный признак равнодушия ко всему на свете. Кстати, сначала он носил кличку «Подкидыш» (какой стала позже - ниже), потому что его как бы подкинули в поезд, точнее, он сам на одной из станций залез в собачий ящик, располагавшийся под вагоном, почти у самых колёс, и в таком положении путешествовал по стране. На каком-то полустанке он, грязный и оборванный, подошёл к ребятам и попросил «чёнть пожрать». Мальчишки накормили его и тайком взяли в свою теплушку. Он был из Одессы, сирота, отца убили белые, мать - красные, поэтому он ненавидел всякую власть.
Его новые друзья в этом отношении были более благополучные. Лена была из военной семьи, Петя - из учительской, у Бориса отец был инженером-строителем, а у Андрейки - железнодорожный машинист, чем он страшно гордился и много чего знал про паровозы.
Ну и конечно, все четыре мушкетера были сильно и тайно влюблены в Лену, которую называли «Миледи» (эта кличка тоже будет недолгой).
Прошла неделя безмятежного отдыха в Тургояке, и вдруг приключилась страшная история. О ней Лена не стала писать своим родителям, чтобы не расстраивать и не пугать их, но в личном дневнике описала её:
«Среди местных жителей ходят то ли слухи, то ли легенды о повальной эпидемии летаргии. (Из толкового словаря: «Летаргия - это длительный болезненный сон, от нескольких дней до нескольких месяцев и даже лет»). Рассказывают, что похоронили уже несколько человек, заснувших странным длительным сном, а потом раскапывали через какое-то время их могилы и обнаруживали покойников живыми. Страшные слухи и разговоры об этих смертях наши девки-дуры перенесли на свои игры. Однажды они играли в покойниц. Украсили ветками черёмухи двух девочек: Любу Золотинкину и Лёлю Бабушкину. Лица им разрисовали углём и мелом, положили девочек на стол и стали ходить вокруг них хороводом и отпевать, то есть завывать с причитаниями, точно так, как они видели и слышали это в церкви. Плакальщицы завывали очень старательно:
