Но вот стоило ему заикнуться в Москве об атомной проблеме, как лица сразу же поскучнели. Пришлось рассказать о телеграмме Чедвика, упомянуть Резерфорда, пришлось... И в ответ услышал то, что не раз и не два звучало и в самом Физтехе, и в президиуме Академии, и в кабинетах других институтов: «Модная проблема». И сказано это было таким тоном, что, дескать, если уж неймется, то ладно, пусть академик Иоффе занимается ядерной проблемой, которая все еще лежит в области догадок, предположений, споров. Ну а мы, если понадобится, спросим, куда идут народные денежки. Он тогда ответил, что сейчас все модно: и стратосфера, и броня, и Северный морской путь. На что незамедлительно последовал ответ: «Так ведь это вызвано необходимостью, и многие все понимают и только приветствуют, а у вас...» Он ответил, что атомная проблема — это небывалая энергия. На что все присутствующие только переглянулись между собой. «Энергии пока что на наш век хватит, — последовал ответ. — Вон какое дело развернулось в Кузнецке...»
Так и закончился разговор дипломатичным «на ваше усмотрение». Сработал все же его авторитет.
Он всем своим существом чувствовал: пора от дебатов и обзоров чужих статей в «Ядерном семинаре» переходить к решительным действиям. Потом будет поздно. И время уйдет, и накал станет иным. Могут, вполне могут в спорах перегореть его «мальчики».
Молодость на нынешнем этапе — это недостаток. И дело не в горячности, свойственной такой поре. Дело в другом: молодые пока не умеют нести груз забот административных. Нужен авторитет, человек со званием и солидностью, знающий законы, по которым ведется игра в этих коридорах. Тогда кто же? Иваненко, создавший нейтронно-протонную модель атома? Или Скобельцын, увлекшийся космическими лучами? Или... Сил для атомной проблемы в Физтехе достанет. Но вот лидер...
Приехал Иоффе утром, в институт добрался по старинке, на извозчике. Сразу же прошел к себе в квартиру. Оттуда прямой ход в директорский кабинет. Секретарю сказал, чтобы не беспокоили. Даже традиционный обход по Физтеху не совершил. Так нет, узнали каким-то образом, что он приехал, и готовы закрутить в круговерти. А тут надо подумать. Серьезно подумать, без помех. Приказ он напишет сам...
Где-то, кажется в Бологом, поезд остановился. Он проснулся. И в полудреме, будто из туманного сна, который прервался остановкой, выплыла начальная фраза приказа: «Для работ по ядру, являющихся старой центральной проблемой научно-исследовательских работ ЛФТИ, образовать особую группу по ядру в составе...»
