Село Разино по бугру стелется. Большое оно ныне. В бытность же Степана Тимофеевича была здесь лишь землянка. Жили в ней, как говорится в легенде, старый рыбак Егор да его дочь Елена. Слыл старик знатоком-ведуном, и часто к нему обращались за всякими советами. Раз поутру вышла Елена к волжскому берегу воды набрать и слышит песню. Песня все ближе. Потом показались расписные казацкие струги. Бросилась Елена к отцу. Увидел он ее испуганное лицо, спрашивает:
— Уж не ветер ли угнал наши счалы?
— Нет, батюшка, счалы на месте. А к нашему острову идут суда небывалые, шелками да коврами изукрашенные. Боюсь я, батюшка…
— Чего бояться-то? Ты сиди да осторожку имей, а я уж переговорю с гостями незваными.
Причалили струги к берегу. На косе казаки по указу атамана Разина стан раскинули. А увидели старика хозяина — поклонились ему и стали расспрашивать, кто еще в землянке живет и много ли там добра.
Складно и с хитрецой отвечал рыбак:
— Нет ничего в моей хате, лишь неструганые полати, на них кошка и сова да медвежья голова…
Тут в оконце мелькнуло девичье лицо, и рассмеялся Степан Тимофеевич:
— Это, што ль, медвежья голова?
Насупил брови старик. А Васька Ус шепчет Разину:
— Батька, поостерегись старика, наговоры он знает всякие и судьбу предсказать может.
— Вот это дело! — обрадовался Разин. — Сейчас мы как раз и испытаем свою судьбу. Скажи, отец, скоро ль, долго ли нам ждать кончины своей и какова она будет?
Еще больше насупился старик и говорит глухо:
— Слава в народе о тебе, атаман, великая, почести воздают царские, но все прахом пойдет, если загубишь невинную душу человеческую. О кончине рано толковать. Дам я тебе заговоры от пожара, непогоды, от злобы людской и зависти. Дам и водицы тебе. Смерти с тою водой не бойся, умывайся ею в полночный час; а вот кольцо — ни стре́лы, ни пули не одолеют тебя, пока оно с тобой, и откроются тебе всякие затворы. Но помни, атаман: загубишь напрасно душу христианскую — ничто уже не поможет…
Обрадовался атаман, обнял старика и насыпал в его шапку до самого верха золотых монет. А Василий Ус опять шепчет:
— Много, батька, одариваешь. Надобно нам «зашить карманы». — Так обычно говорили казаки, когда надо было припрятать деньги, добычу.
Разин согласился. В ту же ночь, взяв мешки с казной, отправились они на бугор и там «зашили карман». Ус довольно приговаривал: «Правильно, батька. В городе, чай, есть запас. А это схороним про черный день».
