— Это еще как?
— А вот так. Дам у нас в отделе нету — попахивает сексизмом. Дискриминация по половому признаку…
— Как это нету, — не понял Николай. — Секретарша у Бурундука мужик, что ли?
— Это не считается. Дам-оперов нету.
— Да какой же дурак бабу опером в убойный отдел возьмет?
— Браво! И ты, мой друг, ретроград. И я, каюсь, такой же. А вот высокое начальство два часа Бурундуку лекцию читало о том, как мы все неправы. Короче говоря, или в отделе будет баба, или у нас будет новый начальник.
— Круто. И где найти дуру, которая после юрфака опером работать захочет? Если кто в МВД и устраивается, так следователем.
— Где да кто, это высокое начальство оставило на наше усмотрение, — развел руками майор. — Но в связи с такими событиями, возникла у меня одна мыслишка, и я ее Бурундуку быстренько подкинул.
— Когда ж ты успел? Он же в командировке?
— Ну, в командировку он укатил два часа назад. Ругался на столичных словоблудов последними словами, но, раздав руководящие ЦУ, укатил. Одно из этих ценных указаний, кстати, тебя касается.
Николай вопросительно уставился на друга, ожидая продолжения. Макс выдержал паузу, наслаждаясь эффектом, и заявил:
— Я напомнил нашему бессменному начальнику, что дерьмократические ценности, которые так педалирует большой босс, подразумевают не только отказ от дискриминации по половому признаку, но и по расовому. А также толерантность к сексуальным меньшинствам. У нас в отделе некомплект сорок процентов, старичков почти не осталось. Так, зелень зеленая, которую еще учить и учить, хотя учиться она в большинстве своем не желает и смотрит на сторону. Так, что, если он не хочет после бабы искать по всему Питеру чернокожего представителя сексуальных меньшинств с юридическим образованием, то ему стоит вспомнить про проверенных товарищей. То есть, про тебя. Старик проскрипел зубами похоронный марш своим принципам и приказал выяснить, не передумал ли мой друг вернуться в лоно правоохранительных органов. А если не передумал, то сам виноват.
— Да не тяни ты кота за яйца! — взорвался Николай, который ловил каждое слово друга, боясь поверить в такую удачу.
— Можешь писать заявление. Пока бюрократы чешутся, медицину пройдешь, и добро пожаловать на свой старый стул, — Макс с улыбкой кивнул на пустой стол у окна, который когда-то занимал Николай.
— И ты молчал! — воскликнул бывший, а теперь уже и будущий опер. — Ну и сволочь ты, майор!
Макс заржал:
— Ну, должен же я был получить моральное удовлетворение?
