Магичка, не давая подруге времени что-то ответить, метнулась в ванную. Минуту спустя громко хлопнуло, и из-под неплотно прикрытой двери потянулся вонючий туман.
— И опять она всё задымила, — ворчала Ида, вновь открывая окно. — Ничего. Я тебя и курить отучу, и с Колей познакомлю. Никуда не денешься. Тем более, раз он и так тебя знает. И парня мы тебе хорошего найдём. Чушь всё это про истинную пару. Если тот женился, значит, ничего он не истинный, а так, мимопроходящий. Вот и пусть себе проходит мимо побыстрее и куда подальше. Надо будет с Колей об этом поговорить…
Середина июля. Понедельник
— Утро добрым не бывает? — хмыкнул Николай, увидев, как Макс сердито бросает мобильник на рабочий стол.
— Если ждёт Вас кольцевая, — отшутился майор. — Утренние пробки — это нечто.
— А что тебе до пробок, ты же без машины сейчас?
— А автобусы летают, да? Я сегодня хотел бывшего парня убитой китаянки отловить. А он в таких еб… Кхм… У чёрта на куличках живёт он. Я на гугл-картах эту улицу едва нашел. Вбился в автобус кое-как, еду со всеми удобствами: одна нога, правда, в воздухе повисла — ей места на полу не хватило. Но это ерунда, падать всё равно некуда. Зато на второй ноге, кроме меня, еще дама стояла, роскошной комплекции, скажем так. Через пару минут мне уже казалось, что я ластой обзавелся, плоской и широкой. Еду, мечтаю, как выберусь на свет божий из этой банки с кильками, а перед КАДом автобус влетает в мертвую пробку. Те полчаса, что он там торчал, были самыми длинными в моей жизни. В довершение, парня я не застал. Соседка сказала, что он свалил за пятнадцать минут до моего появления. Надо говорить, что по дороге обратно я на одной ноге стоял в той же пробке?
— Да, без машины хреново, — кивнул Николай, с трудом сдержав улыбку, вызванную красочным рассказом друга. — И это сейчас всё-таки лето.
— Да я сам понял. Чуть с делами разгребемся, пойду на авторынок. Пусть будет хоть какая рухлядь, лишь бы ездила.
— Зачем сразу рухлядь? Найдем что-то более-менее приличное.
— Посмотрим, — отмахнулся Макс.
Капитан не стал настаивать, но зарубку в памяти сделал. Поведение друга слишком напоминало его самого. Когда год назад старый жигуль накрылся медным тазом, Николай точно так же отказывался от помощи. Агафья не докучала, сказала: «посмотрим», а несколько дней спустя вручила ему ключи и доверенность на рено, купленную якобы для себя. И, откровенно говоря, оперативник не слишком удивился, обнаружив после ее смерти в пакете с документами на машину дарственную, датированную тем же числом, что и доверенность. Возвращать дорогой подарок было уже некому, и его собственная заначка так и осталась в неприкосновенности. Вот теперь можно было помочь с колёсами Максу. «Агафья бы одобрила», — с лёгкой грустью подумал капитан.
