Макс быстро перелистал тонкие прозрачные файлы в той папке, которую просматривал недавно. Там были сведения о ближайшем окружении авторитета:
— А ведь ты прав. Я совсем забыл о ней. И в письменном виде тоже ничего нет. А про других господ бандитов написано весьма подробно. Вплоть до пристрастий в марках алкоголя.
— Оригинально, — протянул Николай. — Или нам слили устаревшие минимум на полгода сведения.
— ФСБ это может, — вставил Макс.
— Или они о вьетнамке не знают ровным счетом ничего. Возможно, конечно, что она просто любовница, и сведения о постельной грелке не включили в эту папочку.
— Не думаю, — качнул головой майор и в очередной раз схватился за шею. — Мне тут попадались любовницы его сподвижников. Так что постельной усладой самого Хозяина, как пить дать, должны были поинтересоваться. Надо все-таки уточнить про эту вьетнамку. Не нравится она мне.
— Ну, вот и займешься на досуге. А пока у нас на повестке дня — Меньшов. Мысли?
— Да какие тут мысли, — хмыкнул Макс. — Лезть надо в его логово и там порыться. Глядишь, что и найдется из интересного.
— И куда ты собираешься влезть? На его виллу точно не попасть. Я тут посмотрел хороший фильм о внешнем контуре охраны. Впечатляет, скажу тебе. О внутреннем оператор ничего выяснить не смог. Судя по сопроводительной бумажке — погиб смертью храбрых. Материал погиб, а не оператор. Какая-то там сенсорная дрянь у Меньшова на входе. Мигом камеры с парня поснимали, накостыляли и выкинули за ворота. Что успел передать до зоны действия глушилок, то и сохранилось.
— Глушилки — это печально. Значит, прослушку не кинуть.
— Черт его знает. Я в этом не больно-то разбираюсь. Тут надо с каким-нибудь спецом поговорить. А кому такое доверишь?
— Знаю я одного индивидуума, достойного доверия. Его лояльность обусловлена целостностью его же шкурки, так что вполне надежна.
— Ты про Лёнчика своего?
— Про него, родимого, — подтвердил Макс, выключая компьютер.
— Тогда давай собираться, и поехали ко мне. Рабочий день всё равно уже закончился, не сюда же твоего индивидуума приглашать.
— Да, светиться Лёнчик не любит. В общем, план принимается за одним уточнением.
— Это каким же?
— Пельмени — с меня, — улыбнулся Макс. — Очень жрать хочется.
— Проглот, — хмыкнул Николай. — Я, когда болею, о еде могу думать только с отвращением.
— Так я и не болею, — обезоруживающе улыбнулся майор.
— Поехали, здоровяк, — рассмеялся капитан.
— Сейчас. Только Лёнчику позвоню.
Когда друзья сквозь вечерние пробки пробились, наконец, домой, Лёнчик уже мерил шагами двор-колодец у парадной.
