— Раз уж все в сборе, начнем, — проскрипел начальник убойного отдела и начал по очереди поднимать оперов, требуя от каждого отчета по порученным расследованиям.
Доклады он выслушивал с такой скучающей миной на сморщенном лице, что было непонятно, а зачем он вообще спрашивает. Впрочем, оперативники таким вопросом уже не задавались. Планерка у Сморчка всегда проходила одинаково. Сначала полковник с отсутствующим выражением слушал, а потом устраивал стандартный разнос на тему «Работать не умеете и не хотите». После этого он заканчивал собрание, считая долг руководителя исполненным.
Но сегодня в программе появились неожиданности. Общими фразами отчитав личный состав за некомпетентность, Грибов повернулся к Максу с Николаем:
— Все свободны, а вы двое — задержитесь.
Друзья переглянулись. За полгода работы под руководством нового начальника они впервые услышали такой приказ. Полковник дождался, пока оперативники разойдутся, лично проверил, плотно ли закрыта дверь, и, намотав несколько кругов по кабинету, наконец, остановился перед посетителями:
— Вы что себе позволяете? — выплюнул он.
— Что Вы имеете в виду, товарищ полковник? — осторожно поинтересовался Николай.
«Бурундук бы сейчас ответил: «Что имею, то и введу», — подумал майор, невольно усмехнувшись.
— Смеетесь?! — взвился Сморчок, заметив эту улыбку. — Вам, значит, смешно, майор Ребров! А мне вот совсем не смешно читать жалобы на ваши действия, поступающее от законопослушных граждан!
— Какие жалобы, товарищ полковник? — опешил Макс, быстро прокрутив в голове последний месяц и не найдя ничего предосудительного.
— Вы дочь Ланского вызывали на беседу?!
— Вызывал, — кивнул майор.
— И кто Вам позволил разговаривать с ней по-хамски?! Вы не знаете различия между беседой и допросом?!
— Товарищ полковник, — вмешался Николай, — Вообще-то, с Ланской беседовал я.
— То есть, как это Вы? — в свою очередь, оторопел Сморчок. — Она четко пишет, как майор Ребров упоминал свое имя и звание…
— Не знаю, где она успела пообщаться с майором, — пожал плечами Николай, — но протокол гражданка Ланская подписала. И ее адвокат, кстати, присутствовавший при этом, не усмотрел никаких нарушений с моей стороны.
— А Вы где в это время были? — полковник обернулся к Максу.
— У следователя по делу Матросова, — спокойно отозвался тот.
Сморчок шлепнул губами, еще раз посмотрел на копию жалобы у себя в руках и, наконец, выдавил:
— Свободны. Я сам буду разбираться. И с Ланскими обращаться вежливо и культурно. Это очень уважаемые люди.
