А уж в постели такое мастерство покажет — глаза на лоб лезут. Сделала все как следует, оделась, в лобик тебя чмокнула, денежки в сумку спрятала и завихляла задом к выходу. Даже провожать не надо. Лежи, мол, отдыхай. Гуд бай, дорогой товарищ.
А у нас? Сидишь где-нибудь в командировке. Баба нужна до зарезу — аж штаны трещат. Ну, зацепил где-нибудь в кинотеатре или в парке (на улице, Боже упаси, не знакомятся) местную красулю из фабричных девчонок, лет под двадцать. Бабец по формам не хуже той иностранки, и по глазкам бедовым, видать, не из монашек, под конем бывала не единожды.
Так и так, мол, уговариваешься, приходи в гостиницу в восемь часов, я ужин закажу в номер, выпьем, поговорим за жизнь. Упаси Бог, нашей-то девице открыто сказать, зачем ее приглашают, примет за самое страшное оскорбление и больше разговаривать не станет, хоть и отлично знает, зачем я ее приглашаю. Не кормить ведь, у меня — не ресторан.
Поломавшись для виду, соглашается. Значит, жду тебя, говорю, в восемь ноль-ноль. Ни минутой позже. В десять в гостиницу посторонним вход воспрещен. Понятно? Понятно, говорит, не обману.
Сижу я в своем номере. На столе бутылка «Столичной», селедка, винегрет да пара пива. Больше ничего в местном буфете не водится. Да моя-то красавица других деликатесов и не знает. Сойдет.
Восемь часов. Нету. Девять часов — ни гугу. Тут уж начинаешь подвывать от расстройства. Настроение портится окончательно. Пульс начинает падать. Принимаешь валокордин. Спасибо жене-умнице, не забыла, сунула пузырек в карман в самый последний момент. А то бы впору «скорую помощь» вызывать. Без пятнадцати минут десять — телефонный звонок.
— Это я, — кокетливым голосом.
— Да где же ты, черт бы тебя побрал? — не выдерживают нервы.
— Тут рядом. В телефоне-автомате.
Чего же ты ждешь? Через десять минут будет поздно. Тебя сюда не впустят. Беги скорей!
Хорошо. Но я не одна. Я — с подругой.
— На хрен мне твоя подруга? — я уже перехожу на визг, как баба. — Приходи одна. Идешь?
Молчание. Сопение в трубке. Шепоток на два голоса.
— Ладно. Ждите.
Меня прошибает цыганский пот. Как же ее провести? Дежурная на этаже — старая карга с мордой бандерши — не пропустит. Надо ее подмазать. Хватаю из чемодана флакон парижских духов, которые тут по большому знакомству раздобыл для жены в подарок, и — бегом в коридор. Сую карге, а самому выть хочется от унижения.
Так, мол, и так, объясняю. Тут ко мне местная поэтесса зайдет. Для консультации по поводу ее сборника новых стихов. Так уж, будьте любезны, не задерживайте, пропустите.
