— Так вы знакомы с Херриганами? — словно между делом спросил он.
— Мы иногда встречаемся. Приходится пользоваться мелкими услугами, — ответил за меня Холмс, сделав ударение на слове «мелкими». — И да, это он попросил меня приехать. Как я вижу, вас тоже? Не так ли, господа… — Он вынул бумажку из кармашка жилетки, прочитал: — Дирксон и Старкрайт?
Собеседники наши заулыбались, лица их потеплели, расслабились.
— Поймите нас правильно! Мы должны были иметь хоть какие-то гарантии, обратившись к вам! — заявил Дирксон. — Ведь огромное состояние, не пара жалких бумажек!..
— Конечно, полтора миллиона фунтов стерлингов, — подхватил Холмс, подмигивая. — Каких гарантий вам нужно? Расписку от банка? Наличными, как вы понимаете, такие суммы в кармане не носят.
Визитеры наши переглянулись, пошептались и выдвинули условие:
— Завтра в полдень телеграмму из швейцарского банка, гарантирующую всю сумму наличными.
Холмс согласился, не медля ни секунды.
Едва американцы ушли, я воззрился на него:
— Может быть, объясните хоть что-нибудь?
— Уотсон, у меня есть Майкрофт с его знакомыми. — Он помедлил в раздумье, наскоро черкнул записку, раскрыл окно, свистнув, тут же появился юркий оборванец-пацаненок, который ловко подхватил бумажку, завернутую в пару шиллингов. — Завтра к девяти утра! — прокричал ему Холмс, сорванец энергично кивнул и умчался.
— А теперь, милый Уотсон, отдыхайте, как вам заблагорассудится, — привычным своим, теплым голосом произнес Холмс. — Выигрыш мой, сделанный накануне наших приключений, позволяет встретить рождественские праздники, если не шикарно, то сделать их запоминающимися. Можете съездить к вашей… как бишь ее?.. Побалуйте девушку, уверен, она оценит вашу щедрость.
Я не преминул воспользоваться предложением — хотя бы так компенсировать вынужденный отпуск. Мэри веселилась, как дитя. Впервые обнаружилось ее пристрастие к дорогим нарядам, изящным туфелькам и драгоценностям. Нет, она не просила ничего, памятуя о моем затруднительном материальном положении. Но какие взгляды бросала в зеркало на себя, наряженную в магазинах Сити! Пришлось обещать ей свадебное платье, на которое Мэри прочно «положила глаз». Мы расстались под утро, у нее уже слипались глаза, когда кэб доставил нас к ее дому, а я отправился обратно в отель.
— Уотсон, а вы становитесь засоней! — В чувство меня привел голос Холмса над ухом. Тот возвышался надо мной изваянием скорби — в черном костюме, при бабочке и шляпе. Он заметно волновался. — Поднимайтесь же! Мне тревожно, несмотря на все связи брата.
