— Не помню.
— На другой день опять встретились?
— Нет, в тот же день он зашел ко мне. Сказал, что надо перевезти вещи, а то мигом нас заметут. Раз засветились.
— Значит на другой день опять в тот же дом, на Бебеля, отправились? Ты в квартиру-то заходил на этот раз? — Ну, заходил…
— Это на каком этаже?
— На третьем.
— На третьем?! — Бородин не сумел скрыть удивления. — Димка, что ли, там теперь живет?
— Зачем? Это Пашкина хата.
— Как фамилия?
— Не знаю. Вообще-то он… Ну, в общем, отбывает срок.
— Кто ж вас пустил?
— Любка. Сестренка Пашкина.
Бородину понадобилось некоторое время, что бы осмыслить услышанное. Удивление уступило место досаде и стыду. Вот уж прокол так прокол! Как это он не подумал о рыжей Любке, когда получил информацию о находке в форточке? Ну, сыщик, еж тебя задери! На блюдечке ведь поднесли! Ай, да девка!
Ай, да вождь краснокожих!..
«Ну, ничего, Любушка, скоро опять повидаемся!» — подумал он не без злорадства.
Когда они с Андрейчиковым и следователем Ореховым вышли из машины во дворе дома по Бебеля, 128, навстречу им, как по заказу, выпорхнула Люба Пермякова собственной персоной. В лаково поблескивающей курточке с меховыми отворотами, вся такая накрашенная, напомаженная. Конопушек на мордашке как не бывало. Бородин едва узнал ее.
— Далеко собралась? — спросил он, радушно поздоровавшись, как и полагается старым знакомым.
«Ох, Любка, ты Любка!» — то ли грозил он ей мысленно, то ли жалел, зная наперед, какая судьба ее ждет. То ли в момент встречи нестерпимый стыд ожег его при мысли о том, как ловко провела его эта соплюшка.
Любка дернула носом, пронзительно глянула исподлобья на сыщика, но ничего ему не ответила. Хотела пройти мимо, но Бородин приобнял ее за плечи, развернул лицом к двери подъезда и подтолкнул вперед.
— Как думаешь, надо нам с тобой поговорить или нет? — спросил он.
— Мне ж некогда! — вдруг захныкала Любка, оказавшись с тремя мужчинами в лифте.
— Куда тебе некогда? — спросил Бородин. — Кавалеры, что ли, ждут?
— А хотя бы! — сквозь слезы всохотнула Любка. — А вы не пускаете!
— Поди мелкота какая-нибудь! — предположил Бородин. — Ты на нас погляди!
— Ой, держите меня! — снова всохотнула Любка.
— Вот и держим! — улыбнулся Бородин. — А что нам, старикам, еще остается? Держать покрепче, что бы не убежала к своим недомеркам.
— Ой, старики!..
В квартире раздеваться не стали. Андрейчиков сразу отправился по соседям звать понятых, Орехов занялся предварительным осмотром квартиры, а Бородин усадил Любку за стол, напротив себя, и повел такой разговор:
