Реализация данного предложения на практике позволила бы разграничить случаи правомерного и противоправного захвата, перемещения и удержания лица по признаку наличия либо отсутствия его согласия, а равно способствовала бы решению проблем квалификации похищения и отграничения его от смежных составов.
Обращаясь к проблеме незаконного лишения свободы и незаконного помещения в психиатрический стационар, следует также отметить несовершенство диспозиций ст. 127 и ст. 128 УК РФ. Их назывной характер не позволяет дать однозначный ответ на вопрос о правомерности этих деяний, совершенных с согласия пострадавшего.
Полагая, что лишение свободы по воле лица, равно как и его помещение в психиатрический стационар не являются преступлениями при соблюдении прочих требований закона, считаем возможным конкретизировать их противоправность и несколько изменить диспозицию норм.
В науке уголовного права нет единства мнений относительно незаконного лишения свободы. Под ним понимаются и «лишение свободы вопреки судебному решению»[294], и «действия виновного вопреки согласию и воле потерпевшего»[295]. Подходя расширительно к толкованию термина «незаконность», мы склонны относить к незаконным случаи лишения свободы и вопреки судебному решению, и вопреки воли пострадавшего. Во избежание противоречий и проблем в правоприменительной деятельности предлагаем изменить редакцию диспозиции ч. 1 ст. 127 УК РФ, указав:
«Незаконное, то есть против воли потерпевшего или вопреки судебному решению лишение человека свободы, не связанное с его похищением, – наказывается…»
Диспозицию ч. 1 ст. 128 УК РФ целесообразно сформулировать следующим образом:
«Незаконное, то есть против воли потерпевшего или вопреки судебному решению помещение лица в психиатрический стационар, – наказывается…»
4. Ранее мы раскрывали свою позицию относительно уголовно-правовой оценки согласия потерпевшего при посягательствах на честь и достоинство. Считая излишним полное воспроизведение рассмотренных выше положений и доводов, остановимся только на наиболее принципиальных моментах:
– исходя из специфики причинения вреда чести и достоинству, когда ущерб наносится посредством изменения оценки человеческих качеств окружающими и самой личностью, представляется, что в случае волеизъявления лица на осуществление объективно оскорбительных действий, деяние не признается преступным, поскольку отсутствует сам факт преступных последствий;
– как известно, одним из требований законодательной техники является применение в разных частях законодательства одного и того же термина в одном и том же значении. Данное правило остается непреложным и при квалификации специальных случаев оскорбления (ст. 297, 319, 336 УК РФ). Исходя из этого, можно заключить, что согласие представителя власти (конкретно-специального лица) на объективно унизительные действия в отношении себя также уничтожает преступность деяния.
