И почему люди не понимают просто слов?
Надо сказать, что это действительно подействовало на других. Девушки, видя, что их командир сейчас просто рыдала и кричала, принимая всё новые и новые удары, как-то неуверенно начали переступать с ноги на ногу и коситься на меня. Их привычный уклад был нарушен, и они не знали, как реагировать на это. Казалось, что вместе с решимостью и стойкостью Мамонты теряется и их стойкость. И кажется, мне всё же удалось пробиться через их похуизм, раз на их лицах появилось лёгкое волнение.
- Может… достаточно? - как-то неуверенно обратилась одна из них, бросая взгляды на то, как кнут, красный от крови, оставляя красные брызги на снегу, брал новый замах.
- Ты займёшь её место? - тут же спросил я.
Но та лишь как-то испуганно покосилась на Мамонту, что уже сползла на колени, не в силах стоять, и отошла от меня.
Остановил я эту экзекуцию лишь когда Мамонта безвольно повисла на несчастном дереве и больше не издавала ни звука. Нет, она была жива, но просто отключилась. Я лично проверил её пульс, чтоб убедиться.
- Надеюсь, больше ни у кого не возникнет желания делать глупости, - обратился я к остальным, стоя около Мамонты. – В противном случае повторите её судьбу, это понятно?
Все промолчали, нервно переводя взгляды с меня на Мамонту, а потом на кнут в руках Ухтунга. Кажется, у всех появилась новая фобия. Я обвёл всех взглядом и удовлетворённо кивнул.
- Вот и отлично. Теперь собирайтесь, мы слишком задержались. Отвяжите её, пусть приходит в себя.
- Может… её стоит подлечить? - неуверенно обратилась та, которую Мамонта чуть не задушила.
- Нет, не стоит, - покачал я головой, – отвяжите и бросьте здесь же. Как придёт в себя, двинемся дальше.
- Но…
- Это бесчеловечно? – усмехнулся я. – Я мог бы Мамонту отправить в пыточную за то, что она руку на меня подняла. Но она отделалась лишь поркой.
Бесчеловечно… Блин, да если бы они эту хуйню не затеяли, ничего бы и не было. К тому же, в следующий раз Мамонта, впадая в ярость, может меня вообще грохнуть. А теперь будет каждый раз вспоминать эту порку и думать головой, прежде чем чего сделать. Да и другие подумают головой ещё сто раз прежде чем что-то отчебучить. Конечно ничего такого они пока не сделали, но я пресёк подобное на корню. Ведь и Мамонта не должна была трогать меня, а вон что получилось.
Вздохнув, я бросил взгляд на Мамонту, которая, всё так же облокотившись на дерево со связанными руками и заплаканным лицом, сидела, не приходя в себя. Сейчас она выглядела совершенно безобидно и не было в ней видно той обычной мужественности, что была раньше. Обычная женщина, множество коих можно встретить в этом мире.
