Если где-то есть шапка-невидимка, то мне сейчас срочно нужна шапка-недадимка нас в обиду! Я нервно оглядывалась по сторонам, понимая, что жених с истекшим сроком годности вызывает у меня примерно ту же реакцию, как и злосчастный йогурт.
— Я умираю от страсти! — шамкает старичок, протягивая ко мне холодную руку. — Желаю свадьбу! Немедленно!
Какая свадьба? О чем это вы? Но старик Хоттабыч не унимался, почесывая жиденькую бороденку. Видимо, желаний он исполнил уже предостаточно, но я как-то больше склонялась к доброй фее.
— А пока все готовятся к церемонии, — заметил дед, — расскажи мне, красавица, о себе!
— О! Ваше Величество! — смахнул скупую слезу толстяк. — Это очень грустная история! Как только наша принцесса появилась на свет, ее прокляли!
— Какой у тебя приятный голосок, милочка! — умилился Император. — Просто нежный, как у птички! Продолжай, дитя мое!
— Принцессу прокляли, — повторил толстяк, увернувшись от поцелуя руки и сделав шаг назад.
— Да, проказа — это скорее проклятие, чем награда! — горестно вздохнула я, расчесывая руки. — Но ничего! Чешется, значит, еще не отпало! Кашляю, значит, дышу! Все в порядке! Мне сказали, что до свадьбы заживет!
— Для того, чтобы снять проклятие, мы отдали ее на воспитание волкам! — продолжил бородатый, искоса глядя на меня.
— С волками было вполне неплохо! Если бы не блохи, то вообще бы замечательно! Никак не могу от них избавиться! — ядовито заметила я, снова почесываясь.
— У нашей принцессы — хорошее образование! — вставил лысый. — Что является очень важным качеством для будущей Императрицы! — Да, помню-помню, как волки собрались всей стаей и спросили меня: «Куда поступать будешь? В политех или в ин. яз?». Вопрос застал меня врасплох. Вожак стаи, Акелла, сказал, что я — гуманитарий, так что политех отменяется! А вот в ин. яз слишком дорого! А потом они повыли на луну, и решили, что лучше в медицинский! На санитара — леса! — зевнула я, гаденько улыбаясь.
— Потом(, ее подобрал добрый дровосек и удочерил ее! — продолжил бородатый, утирая скупую слезу.
— Помню-помню, как лес валила! — вставила я, откидываясь на спинку. — Я еще помню, как мы всей семьей песенки пели: «Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла! Гоп-стоп! Ты кошелечек отдала!». У меня еще татуировка есть!
— Но добрый дровосек скоро скончался, — горестно закивал толстяк, прищуриваясь в мою сторону.
— Еще бы! Рудники — не лес! Я ему говорила, мол, не надо бежать, а он мне: «Прорвемся!», — согласилась я, украдкой щипая себя. В этот момент противный звон будильника казался мне райской музыкой, а ненавистная работа, эксплуатирующая меня и в хвост и в гриву — курортом!
