— Только давай без поцелуев, — прошептала она. — Они ведь тебе не нужны, верно?
— Мне — нет, — обозлился я. — Меня другие места интересуют.
— Я… хорошо. Я готова, — она закрыла глаза, и лицо ее приобрело выражение великомученицы, что обозлило меня окончательно.
— Не получится, — протянул я. — Тебе придется поработать, Одри. Прости, не могу блеснуть талантами — подыхаю. Так что сделай все сама.
— Что? — она приподнялась на локте и уставилась мне в лицо. — То есть как это?
— Можешь молча, но лучше со стонами.
— Но что я должна делать? — растерялась она.
— Представь, что ты получаешь от процесса удовольствие, — усмехнулся я. — Можешь даже вообразить на моем месте кого-нибудь. Например, Армона. Ну, давай, детка, нарисуй в своей голове кого-нибудь, от кого тебя не тошнит, и приступай. У меня мало времени, если ты еще не поняла.
Она закусила губу почти до крови. Приподнялась, перекинула ногу через мои бедра, уселась сверху. В глаза не смотрела, хоть я настойчиво пытался поймать ее взгляд. Рванула шнурок на поясе, чуть оцарапав мне живот.
— Нежнее, — прохрипел я.
Она гневно дернулась, но движения стали мягче и осторожнее. Дрожащие пальцы расстегнули мои брюки. Я шумно втянул воздух, изо всех сил сдерживая желание плюнуть на свою поганую гордость. Но нет…
— Активнее, — велел я.
Ее пальчики несмело погладили, чуть царапнули ноготками.
— Ну более-менее неплохо, — прохрипел я. Проклятые боги, кажется, я сейчас сдохну! И отнюдь не от раны в боку! Кстати, кровь, похоже, остановилась.
— Ты издеваешься? — она вскинулась и отпрянула. Моя инкубская суть уже корчилась в муках и требовала не отпускать, скрутить, взять! Не сдержался, схватил ее ладонь и вернул на место, прижал. Желание дурманило голову, и проклятая гордость больше не сдерживала. Я дернул ее на себя и впился в губы, забыв обо всем. Она уже не протестовала, но и не отвечала мне, позволяя целовать. Рот у нее был сладкий и влажный, а губы все же сухие… Задрал ее сорочку, обнажая ягодицы, сжал.
— Лекс? — она не сказала, выдохнула.
Я оторвался с трудом.
— Что?
— Ты мог бы… меня укусить? — она снова прикусила губу, уже слегка припухшую от моего поцелуя.
— Тебе настолько противно? — Дошло.
— Я… Я боюсь, — она отвела глаза. Мое тело дрожало, я с трудом удерживал инстинктивные движения и желание вбиться в нее одним ударом. Одри посмотрела мне в глаза. — Укуси, пожалуйста. У меня первый раз…
— Что? — опешил я. И сам скривился. Кажется, я резко поглупел этим вечером. — Ты невинна?
