.
* * *
«Я думала, что люди, у которых я жила, были моими родителями. Я называла их мамой и папой. Однажды женщина сказала мне: „Не зови меня мамой. Ты уже большая и знай: я тебе не родня. Ты просто здесь живешь. Твоя мама придет завтра утром. Ты можешь называть ее мамой, если хочешь“.
Я сказала — спасибо. Я не спросила о ее муже, которого я звала папой. Он был почтальоном. Обычно по утрам я садилась на край ванны, смотрела, как он бреется, и задавала ему вопросы — где восток, а где юг, сколько всего людей в мире… Он, единственный, всегда отвечал на мои вопросы.
У людей, которых я считала родителями, были свои дети. Эти люди не были злыми. Просто они были бедны. У них не было ничего лишнего даже для своих собственных детей, не говоря уже о других. И для меня ничего не оставалось. Мне было семь лет, и я несла свою долю работы по дому: мыла полы и посуду, выполняла разные другие поручения.
Моя мама пришла за мной на следующий день. Она была привлекательной женщиной, но никогда не улыбалась. Я видела ее и раньше, но не знала, кто она.
Когда на этот раз я сказала: „Здравствуй, мама“, она внимательно посмотрела на меня. Она никогда не целовала меня, не держала за руку и вообще редко разговаривала со мной. Тогда я ничего не знала о ней, но позднее узнала многое. Когда сейчас я думаю о ней, мое сердце болит за нее вдвое сильнее, чем когда я была ребенком. Мне больно за нас обеих.
Моя мама вышла замуж пятнадцати лет. У нее было двое детей до меня, и она работала монтажером на киностудии. Как-то раз, вернувшись домой раньше обычного, она застала своего молодого мужа в постели с другой женщиной. Поднялся большой скандал, и муж ушел, хлопнув дверью.
Однажды, пока мама горевала о разрушенном браке, он тайно вернулся и выкрал малышей. Моя мама потратила все свои сбережения, стараясь вернуть детей. Она охотилась за ними долгое время. Наконец, она узнала, что они живут в Кентукки, и на попутных добралась до места.
У нее уже совсем не было денег, и силы оставили ее, когда она, наконец, увидела своих детей. Они жили в красивом доме. Их отец был снова женат и в полном порядке.
Она встретилась с ним, но ни о чем не попросила, не попросила даже позволить ей обнять детей, которых она искала так долго. Как мать в фильме „Стелла Даллас“[2], она повернулась и ушла, чтобы дети могли наслаждаться счастливой жизнью, которую она им дать не могла.
Я думаю, что-то большее, чем просто бедность, заставило мою маму уйти. Когда она увидела, что ее малыши смеются и играют в красивом доме среди счастливых людей, она, должно быть, вспомнила свое собственное детство. Ее отец умер в доме для душевнобольных, и ее бабушку поместили в такой же дом в Норволке, там она и скончалась безумной. Ее брат покончил с собой. Были в нашей семье и другие тайны.
