Я подумала, что он хочет дать мне какую-то работу.
„Куда мне надо сходить, мистер Киммель?“ — спросила я.
„Никуда“, — ответил он и закрыл за мной дверь. Улыбаясь, он повернул ключ в замке.
„Теперь ты не можешь выйти“, — сказал он, словно мы играли в какую-то игру.
Я стояла и смотрела на него. Я была испугана, но не осмеливалась закричать. Я знала, если я закричу, меня опять с позором отправят в приют. И мистер Киммель тоже это знал.
Когда он обнял меня, я стала бороться и отбиваться изо всех сил. Я сопротивлялась как могла, но не проронила ни звука. Он был сильный и не дал мне вырваться. Он только шептал, чтобы я была хорошей девочкой.
Когда он отпер дверь и дал мне выйти, я побежала, чтобы рассказать „тете“, что мистер Киммель сделал со мной. „Я хочу сказать вам что-то, — запиналась я, — о мистере Киммеле. Он, он…“
„Тетя“ оборвала меня.
„Только посмей сказать что-нибудь дурное о мистере Киммеле. — Она не на шутку рассердилась. — Мистер Киммель прекрасный человек. Он наш главный жилец!“
Мистер Киммель вышел из комнаты и стоял в дверях, улыбаясь.
„Постыдилась бы, — кричала „тетя“, бросая на меня гневные взгляды, — жаловаться на людей!“
„Да это совсем другое, — начала я, — я хочу сказать, что мистер Киммель…“
Я снова начала запинаться и не смогла закончить фразу. Мистер Киммель подошел ко мне и протянул пять центов.
„Пойди и купи себе мороженое“, — сказал он.
Я бросила монетку ему в лицо и выбежала из комнаты.
Я рыдала в постели всю ночь и хотела умереть. Я думала: „Неужели нет никого, кому я могу рассказать о том, что случилось?“ Мне хотелось кричать. Но я не закричала.
Через неделю вся семья, включая мистера Киммеля, отправилась на собрание религиозного возрождения в большом шатре. „Тетя“ настаивала, чтобы я пошла с ними.
Народу было много. Все внимательно слушали проповедника. Он посвятил свою проповедь грешности всего земного. В заключение он призвал всех грешников выйти к алтарю Господню и покаяться.
Опережая всех, я бросилась к нему и начала рассказывать о моем „грехе“. „На колени, сестра“, — приказал он.
Я упала на колени и, захлебываясь, заговорила о мистере Киммеле, о том, как он надругался надо мной. Но другие „грешники“ толпились вокруг. Они тоже упали на колени, начали причитать о своих грехах и оттерли меня в сторону.
Я оглянулась и увидела, что мистер Киммель стоит среди несогрешивших и громко и благочестиво молит Бога о прощении чужих грехов».
* * *
Время шло, девочка становилась подростком, подросток постепенно превращался в девушку. Волнующие перемены в жизни Норма Джин отразила в следующем рассказе.
