Хана подошла и похлопала меня по плечу. Осторожно.
– Умный ты у меня! – С умиленной улыбкой поведала она, с удовольствием косясь на подзависшую Мару, все еще пребывающую в ступоре от изумления.
Я промолчал. Я не стал говорить, что на месте всех этих рыцарей плаща и кинжала я бы заинтересовался личностью своего отца, Лю Ливея. Дело даже не в том, что он был великолепным лучником, а в том, что его Ци было куда мощней, чем даже Ци матери – носительницы «крови императора». Опять-таки, моя матушка – умнейшая женщина. И абы за кого замуж не вышла бы… Уж за два десятка лет совместного проживания точно разобралась бы, что он из себя представляет. Так она, видимо, не только разобралась, так это ее еще и всё устраивает – продолжает с отцом изготавливать нас, детишек!
И я не был бы столь категоричен в утверждении о том, что мать кем-то там хочет стать. Вполне возможно, что КТО-ТО хочет ее кем-то сделать. Это немножечко смещает акценты, не так ли?
– Лю Фан… – Тихо проговорила Мара. – Не проводишь ли ты бедную слепую девушку за город?
Ну, наконец-то! Включила мозги! А то подходит ко мне, как к своим безмолвным «болванчикам», управляемым дистанционно с помощью звуков лютни. Одна нота – поднял ногу, другая – руку, аккорд – похлопал глазками и открыл ротик…
– Стой! Раз-два! – Недовольно скомандовала Хана.
Я недоуменно посмотрел на нее.
– Снимай платье. – Буркнула она. – Посмотрю, что там с амулетом…
– Зачем?
– Снимай! – Рявкнула Хана в голос. – Запах паленной кожи я отсюда чую!
Точно! Я скинул жилетку, расстегнул верх платья, кое-как расшнуровал лифчик… Посмотрел на свою красивую замечательную грудь…
– У-у-у… Да-а-а… – согласилась Хана.
Она осторожно повертела в пальцах обугленный и перекрученный кусочек металла… как только шнурок выдержал!
– В хлам! Снимай его! – Вздохнула она. – И выкидывай.
– Ты чего! Это ж целая «осьмушка» серебра!
– Вот жадный ты нищеброд, Фан-Фан! – Всплеснула руками Хана. – Не серебро это уже. Халькоперит. Сиречь медный колчедан. Произошла алхимическая деградация из альбедо в нигредо… Тут меди даже на жалкую медную «осьмушку» не хватит. У-у-у, гребаная ящерица! Такую тонкую вещь загубила!
– Оу! – Мара протянула руку и, едва касаясь, осторожно провела кончиками пальцев по ожогу. – Так вот, оказывается, откуда столь приятный запах шкварочек!
– Какие там шкварочки! – Возмутилась Хана. – У него на нормальные шкварки даже сала не наберется!
Хана с недовольным «Подвинься, рыжая!», невежливо отпихнула Мару в сторону, смачно плюнула на свой палец и тщательно размазала слюну по уже вздувшейся волдырем коже.
